Хранительница

Мой ответный взгляд говорит именно об этом, и женщина быстро прячет свои чувства за показной невозмутимостью.

— Дама Ориса, представьте леди Элории слуг.

В голосе обычно ледяного супруга прорываются нотки нетерпения. Ему явно хочется как можно скорее бежать куда-то дальше. Его взгляд все время возвращается к лестнице на второй этаж.

И, кажется, я сейчас увижу, к кому так стремится мой муж. Сверху доносится быстрый топот, но из-за перил лестничного изгиба вначале видна лишь белая макушка торопливо спускающегося ребенка. Он достигает последнего пролета и резко останавливается в центре лестницы, хорошо видный нам.

Это мальчик по человеческим меркам семи — девяти лет, светловолосый, как все Эрриа. Легкая растрепанность, помятая одежда и отпечаток пуговиц на щеке говорят, что он только что проснулся, услышав голоса из холла. Мальчик напряженно вглядывается в стоящих внизу людей, вначале ища кого-то глазами, а потом расцветает, увидев Александра. Он похож на пружинку, но явно пытается принять спокойный вид. Я даже догадываюсь, кто для него образец в этом непростом для ребенка деле.

— Леони! — никогда голос мужа не звучал так ласково.

— Папа!

Мальчик засиял солнышком и стремительно рванулся к отцу, также нетерпеливо уже шедшему навстречу.

Похоже, муж не посчитал нужным до сих пор сообщить мне о таком «пустяке», как существование сына! А ведь ребенок в браке многое меняет. Муж может быть на время, а дети — это навсегда.

— Дама Ориса, — обращаюсь к экономке, не отрывая взгляда от трогательной сцены.

— Муж прав. Лучше перенесем мое официальное знакомство со служащими на завтра.

Я обвожу взглядом две шеренги людей, часть из которых растроганно смотрит на своего лорда и малыша, а часть на меня, и говорю, обращаясь к ним:

— Благодарю за встречу, но, надеюсь, вы поймете мое желание перенести наше знакомство на завтра.

Перевожу взгляд на даму Орису и та, без слов поняв меня, делает жест рукой и слуги быстро растворяются в глубинах дома.

К теплой встрече отца с сыном присоединяется Элида, которая смеясь щекочет мальчика, приговаривая обычные в таких случаях милые глупости: «Как ты вырос, Леони! Как потолстел! Наверно, мои любимые пирожные за двоих ел?!».

Тот счастливо хохочет и пытается уворачиваться, прячась за отцом. Интересно, Александр вспомнит обо мне или придется расспрашивать слуг о том, где меня поселили? Выяснять это не пришлось: взгляд Леони внезапно останавливается на мне и он спрашивает:

— А кто эта дама, папа?

Александр, словно проснувшись, поворачивается в мою сторону и молчит, будто забыв все слова разом. Затем подходит ко мне. Сын, как на привязи идет за ним следом, переводя озадаченный взгляд с отца на меня.

Остановившись рядом, супруг берет меня под руку и официальным тоном произносит:

— Элория, позвольте представить вам моего сына и наследника лорда Леони. Леони, знакомься. Это моя жена леди Элория Эрриа.

Темные глаза мальчика становятся совсем черными от расширившихся зрачков. Тихим и каким-то особенно детским голосом он растерянно спрашивает:

— Ты моя мама?

С трудом справившись с комом в горле, отвечаю:

— Нет. Знаешь, когда мне было восемь, моя мама умерла, и меня вырастила тетя. Я ее очень люблю, и она меня любит, но мама у человека только одна, и твоя, уверена, была очень хорошей. А я постараюсь тебе помочь расти так, чтобы душа ее не грустила, наблюдая за нами.

Леони смотрит на меня, пытаясь понять, как относиться к словам. Я вспомнила себя почти такой же, как стояла на пороге тетиного дома и злилась на нее оттого, что она не мама.

Вдруг он сердито хмурится и становится забавно похожим на своего отца:

— Не надо меня жалеть!

Совсем забыла, что дарги эмпаты и могут видеть сильные эмоции!

— Прости, я не специально. Я тоже не люблю, когда меня жалеют.

— Тебя?! — по его взгляду видно: он не верит в то, что взрослая дама может вызывать жалость.

— Да, очень не люблю. И однажды взяла и спряталась от всех, кто мог меня пожалеть.

Леони улыбается, ему кажется смешным, что взрослая тетка могла играть в прятки. Он смотрит на меня и ждет продолжения.

— И знаешь, что получилось? Вокруг остались только равнодушные ко мне люди.

— Но это было раньше! — вмешивается Элида.

— Конечно! — улыбаюсь в ответ.

Леони молчит, обдумывая, и кивает своим мыслям:

— Я буду тебя жалеть, и ты можешь жалеть меня.

— Но не надейся, я буду это делать не сильно, — смеюсь я. — Договорились!

И хватаю его руку, чтобы пожатием закрепить договор. Его реакция озадачивает. Он растерянно дергается, пытаясь вырвать ладонь, и почти испуганно смотрит на отца.

— Она человек, ей можно, — успокаивающе говорит ему Александр.

— У нас, даргов, прикосновения допустимы только среди самых близких, кому полностью доверяешь, — поясняет он уже мне. — Телесный контакт усиливает воздействие, и даже слабый менталист может тогда влиять на более сильного мага.

— А как же вы… танцуете?

— Танцуем мы в перчатках, — любезно поясняет муж. — А партнеров стараемся выбирать тщательно.

И ухмыляется.