Хранительница историй

Дженис всю трясет, и на секунду ей кажется, что ее вот-вот стошнит в раковину. Затравленно оглядываясь, будто зверь, загнанный в угол, Дженис опускается на корточки. Ей кажется, что она не плачет, но щеки у нее в слезах, да и под носом мокро. Сердито проведя рукой по лицу, Дженис вспоминает Фиону, но об этой женщине она сейчас думать не в состоянии. Иначе ее одолеет чувство вины, ведь Фионе приходится намного тяжелее. Если сравнить их проблемы, выходит, что Дженис и вовсе плакать не положено. Но от этого Дженис тоже устала, она не может больше повторять себе: «У других еще хуже».

Сильнее всего ей хочется свернуться калачиком на полу под раковиной. Именно это Дженис и делает.

Вдруг до ее плеча дотрагивается костлявая рука, а потом голос, который так не похож на голос миссис Би, что Дженис думает, будто в комнату зашел кто-то еще, произносит:

– Идите-ка сядьте в кресло у огня, а я вам бренди налью.

Дженис удивляется, откуда незнакомка взяла большой синий плед, но наконец до нее доходит, что перед ней не кто иной, как миссис Би. Мало того, старуха каким-то чудом поднялась по винтовой лестнице, а потом спустилась обратно. Дженис смотрит на миссис Би и замечает, что от боли та вся побелела.

– Выпьем несколько двойных бренди, – объявляет хозяйка. – Обе.

Кто кого ведет, непонятно, но вот они добираются до камина, миссис Би подталкивает Дженис в сторону старого кресла своего мужа и укрывает ее пледом. Потом хозяйка опускается в собственное кресло и тянется за пакетом из супермаркета «Сэйнсбери», откуда достает две кружки и бутылку бренди.

– Надеюсь, вас не смущает, что пить придется из кружки. Стаканы в одном пакете с бутылкой нести побоялась: так их и разбить недолго.

– Я бы и из горлышка выпила, – честно признается Дженис.

Трясти ее перестало, но чувство такое, будто ее только что вытащили из разбитой машины.

Миссис Би протягивает ей кружку бренди.

– Да, это что-то новенькое, – задумчиво произносит она.

Тут Дженис начинает хохотать, а миссис Би присоединяется, вот только непонятно, смеются они или плачут.

Глава 18. Дом там, где сердце

Дженис просыпается и видит над собой незнакомый кремовый потолок. Из труб с горячей водой доносится непривычное бульканье, и она поворачивает голову на звук. Взглянув на свой телефон, она видит, что сейчас 7:14 утра. Дженис в одной из гостевых комнат колледжа. Номер двухместный, а мебель выглядит так, будто ее купили в благотворительном магазине Британского фонда сердца: старая, но не совсем убитая. Кровать, на которой лежит Дженис, жесткая и узкая, но сейчас она бы ее ни на что другое не променяла.

Вчера вечером миссис Би придумала, где Дженис переночевать, вызвала Стэна – и даже вспомнила его имя! – потребовала, чтобы ее гостье отвели один из номеров и обещала оплатить все расходы. Дженис, кутавшаяся в синий плед в кресле у огня, заметила, с какой тревогой глядел на нее Стэн.

– Дженис сделалось дурно, – пояснила миссис Би.

Дженис едва не хихикнула. Фраза показалась ей очень забавной. Очевидно, давали о себе знать неизбежные последствия употребления бренди.

Стэн хотел вызвать «скорую» или врача, но миссис Би шепнула ему так, чтобы Дженис слышала:

– Женские дела.

Реакция Стэна ее тоже очень насмешила. Услышав эти слова, он выскочил из комнаты как ошпаренный. После бегства Стэна миссис Би рассказала Дженис, что во время ее короткой шпионской карьеры этот прием работал беспроигрышно.

– Не поверите, сколько всего можно спрятать в прокладке! Хотя, конечно, тогда они были намного больше, – с явным сожалением добавила старуха.

Обе засмеялись, и миссис Би разлила по кружкам еще бренди.

Старуха не стала спрашивать Дженис ни про мужа, ни про бурную вспышку, но настояла, что сама позвонит Майку и скажет ему, куда запропастилась жена. Когда миссис Би взяла ее телефон, Дженис поплотнее завернулась в плед. Если бы можно было заткнуть пальцами уши, не выставив себя еще большей дурой, Дженис бы так и поступила.

Но вместо этого она наблюдала, как хрупкая пожилая женщина в закатанных штанах диктует свои условия ее мужу. При этом миссис Би покачивала миниатюрными ножками и явно наслаждалась моментом. Повелительная манера миссис Би сделала бы честь самой великой герцогине, а каждым ее словом можно было бы резать стекло, как алмазом. Никаких возражений старуха не допускала, да и вообще, не дала Майку и слова вставить.

Его жене стало слегка нехорошо, но поводов для беспокойства нет. Видимо, она всего лишь переутомилась. Чтобы Дженис не пришлось ехать домой на автобусе, она останется ночевать на территории колледжа в качестве гостьи миссис Би. Нет, приезжать за Дженис на машине нет необходимости, миссис Би не хочет его утруждать.

Дженис знала, что беседа с хозяйкой произведет на Майка впечатление, и к тому времени, как вечером он дойдет до паба, звонок превратится в «долгий задушевный разговор с леди Би». Дженис не удивится, если услышит от мужа, что миссис Би пригласила их в гости на Рождество.

Только когда Дженис встала, собираясь идти в отведенную ей комнату, миссис Би задала ей вопрос: