Христианская альтернатива революционным потрясениям в России. Избранные сочинения 1904–1907 годов

Открытое письмо к учащейся молодёжи[19]

Дорогие товарищи!

С вами говорит человек, называющий вас товарищами не потому, что состоит теперь гимназистом или студентом, не потому, что разделяет современные взгляды и симпатии большинства из вас. С вами говорит человек, приближающийся к могиле, имеющий право назвать вас товарищами потому, что пять лет был студентом петербургского университета[20]

и около трёх лет вольнослушателем Петровской академии [21], человек, имеющий право искренно назвать вас дорогими потому, что искренно желает вам добра и болеет за вас сердцем. Прочтите терпеливо и без предубеждения обращённое к вам слово старого товарища, это – слово искреннего доброжелательства и жизненного опыта. Многое было мною не только пережито, но и выстрадано. Этим опытом пережитого и выстраданного я хочу с вами поделиться, чувствуя, что не исполнил бы нравственного долга пред вами, если бы этого не сделал. Мною много напечатано. Во всех моих сочинениях я говорю на языке веры. Знаю, что этот язык для большинства из вас чужой, непонятный язык, и потому буду говорить с вами на языке жизненного опыта, обращаясь к вашему человеческому уму и к вашему человеческому сердцу.

Желая предотвратить возможность недоразумений, спешу предупредить вас, что я «верующий» не в рутинном смысле этого слова, что вера моя для меня не успокоение совести и не побуждение к бездеятельности в этой жизни, в расчёте на лучшую жизнь за гробом; вера моя – не только утешение в скорбях, а наибольшее и наилучшее удовлетворение всех высших потребностей ума и сердца моего, требует от меня разумной деятельности на благо общее и даёт мне совершенно определённую программу упорядочения жизни на началах широкой свободы добра, справедливого равенства и реального честного братства жизни и труда: одним словом, даёт мне совершенно определённую программу мирного прогресса человечества по пути к прочному мирному благоденствию народов.

Это ручается вам и за то, что я не консерватор, отстаивающий вековую рутину политического и социального строя, не оппортунист, приглашающий мириться со злом под предлогом несвоевременности добра, и не «буржуй», как вы выражаетесь, из своекорыстных расчётов не желающий лучшего будущего для человечества и не сочувствующий «освободительным движениям», способным созидать это лучшее будущее.

Что это так, я доказал на деле, всей жизнью своей, каждым словом моих сочинений и всей моей деятельностью. Мой «демократизм» я доказал не на словах только, а тем, что слил мою жизнь с жизнью простого русского народа в той форме, в которой по совести считал это наиболее полезным для него: воспитывал детей народа, любя их как собственных детей, и предлагая желающим из них стать братьями моими на всю жизнь и в самом полном смысле этого слова, какой дала мне понять искренняя братская любовь к ним.

Мою преданность истинному «освободительному движению» я доказал тогда, когда ещё эти слова никем не употреблялись, действовать в этом направлении не было модой, не могло быть увлечением общим течением или вынужденной уступкой общественному мнению. Вся моя деятельность, основанная на самостоятельном убеждении, сознательной вере и насущной потребности любящего сердца, имела несомненный характер освободительного движения, освобождая умы и сердца от рутинных предрассудков, призывая на путь широкой свободы добра и реального братства в жизни и труде по свободному изволению любви, без всякого принуждения и насилия над кем бы то ни было. Во всём, что я предлагал, я был неизменно верен идее свободы, и то освободительное движение, на которое я работал и на которое давно призывал, ни в чём не погрешало против права свободы и не посягало ни на чьи права.