Христианство и страх

С исторической точки зрения нужно отметить, что Нюгрен сильно преувеличил разницу между эросом и агапе. Греческий эрос также часто является снисходящей, дарящей любовью. Платон говорит о божественном эросе: «Будучи старейшим (богом), он является для нас создателем высочайших благ»[921]. Вместе с тем чувственная любовь является посредником для осуществления высоких и прекрасных деяний, презирающих смерть, то есть не эгоцентричных подвигов во время войны, становления государства. Платон подчеркивает, что не любая любовь, любой эрос прекрасен, а только тот, который побуждает прекрасно любить. Он различает между «по праву названным простым» и «божественным» эросом[922]. Эрос воздействует на людей. Героем войны, поэтом или художником станет «тот, кого коснется эрос»

[923]. Целительство, стрельба из лука, пророчество созданы Аполлоном, при этом желание и любовь были его руководителями и учителями[924]. Эрос Диотимы восходит по пути сублимации до красивого, истинного и прекрасного как такового, даже божественного[925]

, что сильно приближает его к агапе и оставляет эгоцентризм далеко позади.

С другой стороны, библейская агапе, любовь Божия, жаждет, ищет, требует, а также наказывает, причиняет боль. Если отрицать, что любовь божественна, вместе с Кальвином считать ненависть и гнев доисторическими, соответствующими чистому произволению Божьему чертами, тогда можно представить себе агапе и эрос бесконечно далекими друг от друга. Бог Иисуса придает ценность людям уже как своему творению и как своим детям, так же как Иисус в последнем грешнике (благоразумном разбойнике) видел что-то божественное, ценное.

Разница между эросом и агапе не полностью, но в главном зависит от психологической и религиозной точки зрения.

Психологический и религиозно-терапевтический анализ скорее встанет на сторону Бруннера, а не Нюгрена. Только если они хотят оставаться самими собой, то исследуют связи в душевной жизни человека и с большим вниманием учтут разницу позиций при оценке. Психология лишает себя метафизики, в том числе и религиозной метафизики. Ей важно, при каких условиях содержание переживания должно толковаться как порождающее субъективный или объективный эффект. Она не отрицает справедливости и необходимости онтологического анализа. Оба вида анализа поддерживают друг друга. Однако здесь мы будем иметь дело только с одним из них.

При обсуждении тревожных фантазий мы указали на то, что их смысл, не имевший отношения к религии, многократно выдавался за реальный и объективный, а религиозное содержание расценивалось как откровение, хотя их, без сомнения, отчасти или даже полностью вызывает «Я». Невозможно воспринимать любовь как явление только божественное или лишь человеческое. Если высшая любовь берет свое начало в Боге, то она – божественный дар; если она «заповедана» Иисусом – человеческое достижение, а при комплексном рассмотрении – и то и другое. В любви отдача и получение, склонность и притяжение перетекают друг в друга. Так же и в вере, в зависимости от точки зрения оценивающего или причинных связей, действуют или Бог, или человек, или оба вместе. Религиозная психология и терапия, которые только и интересуют нас в настоящий момент, ничего не говорят о естественном или трансцендентном происхождении и характере познания содержания веры. Они занимаются, как все эмпирические науки, только основаниями для опыта, насколько для них это возможно, не обещая, что они в состоянии проникнуть до глубинных причин.

Для защиты от страха и совладания с ним важнее всего искренность зародившейся любви и сила ее волевой направленности.

Глава 21. Терапия страха в христианстве. Анализ и синтез

В терапии неврозов я различаю методы, основанные на анализе и синтезе – «снятие блоков» или «решение конфликтов» с одной стороны, и нормальное «эрзац-удовлетворение» – с другой. Даже в повседневной жизни нам знакомы оба метода, и их широко применяют для избавления от страха. Если у ребенка, которого оставили ночью одного, возникает приступ страха, то мать бросается к нему, свидетельствуя о любви одним своим присутствием, – и страха больше нет. Если ребенок испугался, приняв тень от одежды за привидение, мама включает свет, показывает сыну безобидный предмет и изгоняет страх. Это аналитическое действие: оно все проясняет, убирает блоки и создает наполненную любовью связь. Аналитическая терапия страха развила эти методы с научной стороны. Но такой анализ – как распашка земли, а следом нужно сажать семена.