Христианство и страх

Скажем еще несколько слов об избавлении от страха. Опытно-интуитивный способ избавления от страха, который всегда происходит после снятия «блока» любви, может идти двумя путями. Первый – признать осуждающую совесть в качестве авторитета и попытаться уладить конфликт, из которого рождается чувство вины, с помощью более точного исполнения ее заповедей, действительного или символического; это, если можно так сказать, наиболее эффективное обязательство

. Так происходит, например, при символическом жертвоприношении, через принятие наказания, или когда внешнее искупление (та же искупительная смерть жертвы) происходит ради упомянутой личности. Здесь имеет место своеобразный отказ карателя от преследования виновного, и справедливость обрушивается на другого, а не на того, кому вменено наказание. Измениться может и осуждающая роль совести, когда в ее грозный характер добавится всепрощающая любовь, – это процесс, сопровождаемый своего рода ослаблением

. В таком случае кара заменяется помилованием и, более того, помилованием добровольным, и вина прощается даром. Настоящая милость дается только в дар. Оба способа, которые мы можем назвать синтетическим и аналитическим совладанием со страхом, снижают напряжение и открывают для любви более или менее широкий путь.

Если сила, представляющая совесть, сохраняет угрожающий характер, то новые религиозные представления и ритуалы должны обрести очень сильный чувственный тон, если желают снизить уровень страха.

Синтетический метод, который постулирует волевую кару, запрещает зло со всей строгостью и делает искупление ключевым условием для избежания наказания, при устранении сильного страха необходимо применять с наивысшей осторожностью, но в то же время и очень интенсивно. Там, где страх формирует реакцию, он часто превращается в компульсию. Страх перед религиозным объектом (Богом) переносится на религиозные функции (символ веры и ритуал), и религиозные требования выполняются с дотошной точностью, а небольшое отклонение воспринимается как тяжкий грех. Страх, рожденный чувством вины, заменяется страхом, связанным с догмой и ритуалами, вступающим в действие только при нападениях на учение и на церемонии. Так новый страх или предрасположенность к нему возникает на месте старого; так новая компульсия заменяет прежнюю. Подчинившись ей, человек может ощутить высшее удовлетворение и даже свободу. Любые внешние вмешательства в новую систему удовлетворения в таких случаях ожесточенно и фанатично отклоняются, ибо в них скрыта опасность возвращения в страх и боль.

С точки зрения патопсихологии такое снижение уровня страха не замещает исцеления, даже несмотря на субъективное удовлетворение; страх постоянно подстерегает на фоне и требует того, чтобы фантазии, призванные для избавления от него, формировали мощную реакцию. Это тот же невроз навязчивых состояний, только в новой одежде. Замещающее удовлетворение успешнее прежнего, и часто настолько, что новое обязательство, которое изгоняет страх и устанавливает на его месте удовольствие, воспринимается как спасение и почитается как священное. Такое, как мы увидим, нередко происходит при смене религиозных убеждений и институтов.

Другой способ, аналитический, понимаемый в самом широком смысле, предназначен для того, чтобы полюбить саму вершащую суд инстанцию и освободить ее от жуткой строгости, препятствующей любви. В определенных обстоятельствах это может произойти даже вне сферы религии, если нравственные законы ослабляются и больше ориентируются на доброту. Религии, приписывая Богу больше доброты, благосклонности и любви, обеспечивают более заметное избавление от страха, чем этот тайный метафизический метод. Критическая и в определенной степени аналитическая работа может начаться при воздействии на замещающие удовлетворения. Тот, кто страдает от навязчивого мытья рук, может с помощью постороннего человека, того же аналитика, обратить внимание на то, что жест омовения, как предполагает совершающий его, должен очистить душу, но в действительности не может этого сделать. Или можно до такой степени усомниться в религиозных представлениях и обрядах, что те перестанут избавлять от страха – тогда страх усиливается и призывает новые защитные меры морального или религиозного характера, либо полученные от кого-то извне, либо найденные самим пациентом; эти защиты воспринимаются как освобождение не только от страха (особенно страха, рожденного чувством вины), но и от прошлых защит (догм и церемоний, наложенных внешним миром), ныне воспринимаемых как мучительные компульсии. В таком случае новые защитные меры принимаются и лелеются с величайшим восторгом. Новая вера в любовь и милость Божию также может прекратить страх, но только в том случае, если она переживается с любовью. Разумеется, нормативная инстанция и отторжение страха должны точно соответствовать друг другу.