Христианство на пределе истории

Богословы предреволюционной поры предпочитали обращать внимание на внутреннее состояние людей, а не на внешние знаки: «Это число зверя или имени зверя не есть знак чисто буквальный, но символический, таинственный, вероятно, выражает характер исповедания веры или превратный образ мыслей и жизни того общества людей, которое здесь называется зверем. Иметь имя зверя или число имени его в таинственном смысле значит исповедать то учение, которое проповедует зверь, и тем отличаться от прочих»[418].

Свт. Иоанн Златоуст употребляет то самое слово – «начертание» – которое так завораживает нынешних полемистов. От людей, чрезмерно озабоченных своим отношением к ИНН, можно услышать, что, поскольку в Откровении говорится о «начертании», то этим обозначается именно внешний вид печати. Штрих-код же состоит из «черт», а, значит, это и есть «начертание»… Сравним эти самодеятельные богословские потуги со словом св. Иоанна Златоуста: «Пропев два или три псалма, и кое-как совершив обычные молитвы, вы расходитесь, думая, что этого достаточно для вашего спасения. Слышали ли вы, что говорит Бог через пророка: людие сии устнами чтут Мя, сердце же их далече отстоит от Мене (Ис.29, 13). Пусть же не будет сказано то же и про нас. Поэтому изгладь буквы, или лучше: те начертания, которые диавол напечатлел в душе твоей, и принеси мне сердце, свободное от всех житейских смятений, чтобы я мог написать беспрепятственно на нем то, что хочу. Теперь ничего нельзя видеть в нем, кроме диавольских письмен: хищения, любостяжания, зависти и злобы. Потому-то я, когда беру ваши листы, не могу даже и читать их; я не нахожу тех букв, которые мы написываем вам во дни воскресные, и с которыми отпускаем вас, но нахожу вместо их другие – негодные и искривленные. Мы стираем эти буквы, и пишем буквы духовные, а вы, выйдя отсюда, предаете сердца ваши действиям диавола, и опять доставляете ему случай написать в вас свое, вместо нашего. Впрочем, я не перестану исполнять свою обязанность, и писать в вас правильные буквы. Если же вы будете разрушать наш труд, то нам предстоит несомненная награда, а вам немалая опасность»[419].

Вот еще два возможных понимания «печати»: число из «трех шестерок» есть символ антихристовой «маеты», оно означает тоску души, лишенной Христа. «Шестеричное число есть число будничного труда и работы, постоянного беспокойства и усталости (666 – три раза повторенное число рабочих дней в неделе); истинную же субботу (успокоение) дарует только Христос, а с ним и новый день вечного мира»[420]

.

Кроме того, шестерка – это цифра, предшествующая семи. Семь – знак добротности и полноты, церковной благодатности. Шесть – то, что предельно близко, то, что уже как будто прикоснулось к этой полноте.666 – это предельная устремленность к полноте, но – все же в каждой своей детали, в каждой своей подробности так и не доходящая до нее. Это – пародия на церковь, так и не становящаяся церковью[421]. Самая страшная ложь – ложь правдоподобная… В итальянском городе Орвието есть фреска «Страшный Суд», исполненная в начале XVI века художником Л. Синьорелли. На ней есть и изображение антихриста. Он облачен в те же одежды, что и Христос (в традиционной христианской иконографии). У них похожие черты лица, волосы, бороды… И только глаза у антихриста – злые-злые

[422]. Антихрист и в самом деле будет притворяться Христом. Шестерка, притирающаяся к Семи, и есть максимум притворства, то есть вершина обмана[423]

.

Синод Элладской Церкви, выступая в июне 1997 г. против кощунственного использования «трех шестерок» в государственных документах Греции (в Греции, напомню, в отличие от Украины и от России, православие является государственной религией, и потому церковная оценка деятельности государства там более уместна), пояснял: «Наша Церковь признает, что печать Христова не есть некий внешний символ, но есть благодать Святого Духа, освящающая человека в Таинстве Крещения. Так и „печать антихриста“ не есть нечто внешнее, навязанное извне, но есть вольное отсечение себя от благодати Святого Духа через добровольное отречение от веры в то, что Иисус Христос есть Сын Божий и Спаситель мира»[424].

Но вот какое толкование не встречалось в церковной традиции – это представление, будто человек может невзначай наткнуться на «печать антихриста», а та помимо воли человека совершит духовный переворот в его душе и из раба Христова сделает его прислужником антихриста (листовка Одесского Успенского монастыря уверяет, будто «идентификационный номер соединяет нас с диаволом»[425] ). Это представление, нередко озвучиваемое сегодня даже монахами (а монахи в Православии призваны быть носителями и защитниками традиции), есть нечто вполне модернистское.

Модернистским оно является потому, что прямо противоречит голосу Отцов, по суждению которых «Поклониться антихристу и принять его печать означает признать его Богом, то есть делом, словом и помышлением исповедать его. Поставление печати на лоб и руку знаменует изменение мыслей и дел» (Св. Арефа Кесарийский)[426].