Читаем Христианство на пределе истории полностью

Раскольник – не тот человек, который смущается при виде штрих-кодов или при слышании о налоговых номерах. Раскольник – это не тот христианин, который отказался брать номер. Раскол не может быть порожден просто отношением человека к какой-то внецерковной реальности (а ИНН – это именно внецерковная реальность; вопрос, не имеющий никакого отношения к духовной жизни и к православному вероучению).

Раскол возникает там, где некий христианин формулирует свое отрицательное отношение к другим христианам, которые по некоему не-догматическому вопросу думают иначе, чем он сам.

Если бы те, кого в этой книге я называю иннэнистами, просто обличали государственную политику, просто отказывались бы от принятия «номеров», просто подбирали бы те или иные социологические или философские доводы в подкрепление своей позиции – это не было бы расколом. Но когда проблему ИНН они перенесли в область богословия (причем наиболее рискованного и эмоционального, порою даже «вкусового» богословия – апокалиптического) и стали обвинять в отступничестве от Христа, в утрате благодати тех христиан, которые не столь однозначно отнеслись к ИНН – вот тогда они стали именно «иннэнистами». Тогда они стали расколоучителями.

Иннэнисты придуряются, когда с невинным голосом говорят, будто всего лишь "за вопрос – Не является ли индивидуальный номер, который присваивают добровольно, и к которому приписывают число 666, числом зверя из «Апокалипсиса – любого православно верующего назовут раскольником»[623]. Задающего только такой вопрос можно назвать разве что невеждой, но не раскольником. Но если бы иннэнисты ограничивались лишь тем, что задавали бы вопросы! Увы, у них есть вполне определенные ответы.

Вот тезисы и действия, на основании которых приходится говорить столь строго о тех людях, чей первоначальный протест казался таким естественным и чистым: «духовного учительства от немощных наших архиереев мы как не принимали, так и не примем впредь, а если а если кто-то их них начнет сильно настаивать (зловещие признаки уже появляются) – он породит раскол, а сам окажется ересеархом». «Принятие цифрового идентификатора равносильно отречению от Господа Иисуса Христа»[625]

. «Не будут спасительными монастырские службы и Таинства лишатся благодати, если совершать их будут люди, имеющие в кармане документ с „тремя шестерками“»[626]. Ну да – ни советские паспорта, ни деньги, лежавшие в наших карманах, не лишали Таинства благодати, а три тонкие спаренные линии, начертанные на новых документах, – лишат…

И уже на моих глазах (22 ноября 1998 г. ) возбужденная «пикетчица» пререкается с наместником Киево-Печерской лавры епископом Павлом и даже крестит владыку…

И уже появились духовники, которые запрещают причащаться и исповедоваться в Киево-Печерской лавре (поскольку ее банковскому счету присвоен идентификационный номер)…[627]

И уже «в Почаевской лавре перед исповедью старцы спрашивают приезжающих к ним жителей Украины, принял ли человек идентификационный код. И если принял, то говорят: иди и исповедуйся, где хочешь»[628].

И уже псково-печерского старца архимандрита Иоанна (Крестьянкина) готовы причислить к «послушникам антихристовым» на том основании, что отец Иоанн не обличает штрих-коды[629]

, а о старцах, не поддержавших иннэнистские страхи, стали поминать как о тех «старцах», что осудили Христа[630]. Его послание о страхе перед ИНН прямо названо еретическим[631].

В «антихристовы прислужники» о. Иоанн попал и по экспертной оценке издателей альманаха «Православие или смерть»[632]. В мае 2001 г. в Москве некая монахиня остановила меня на улице и призвала покаяться. Когда же я попросил уточнить предмет моего покаяния, оказалось, что речь идет о «номерах». В ответ же на упоминание мною имени о. Иоанна было возглашено: «Да его душа уже в аду! Он погиб за то, что миллионы православных смутил! И в храмы ходить нельзя: они номера взяли и благодать их оставила!».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Крестный путь
Крестный путь

Владимир Личутин впервые в современной прозе обращается к теме русского религиозного раскола - этой национальной драме, что постигла Русь в XVII веке и сопровождает русский народ и поныне.Роман этот необычайно актуален: из далекого прошлого наши предки предупреждают нас, взывая к добру, ограждают от возможных бедствий, напоминают о славных страницах истории российской, когда «... в какой-нибудь десяток лет Русь неслыханно обросла землями и вновь стала великою».Роман «Раскол», издаваемый в 3-х книгах: «Венчание на царство», «Крестный путь» и «Вознесение», отличается остросюжетным, напряженным действием, точно передающим дух времени, колорит истории, характеры реальных исторических лиц - протопопа Аввакума, патриарха Никона.Читателя ожидает погружение в живописный мир русского быта и образов XVII века.

Владимир Владимирович Личутин , Дафна дю Морье , Сергей Иванович Кравченко , Хосемария Эскрива

Проза / Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза / Религия, религиозная литература / Современная проза
Имам Шамиль
Имам Шамиль

Книга Шапи Казиева повествует о жизни имама Шамиля (1797—1871), легендарного полководца Кавказской войны, выдающегося ученого и государственного деятеля. Автор ярко освещает эпизоды богатой событиями истории Кавказа, вводит читателя в атмосферу противоборства великих держав и сильных личностей, увлекает в мир народов, подобных многоцветию ковра и многослойной стали горского кинжала. Лейтмотив книги — торжество мира над войной, утверждение справедливости и человеческого достоинства, которым учит история, помогая избегать трагических ошибок.Среди использованных исторических материалов автор впервые вводит в научный оборот множество новых архивных документов, мемуаров, писем и других свидетельств современников описываемых событий.Новое издание книги значительно доработано автором.

Шапи Магомедович Казиев

Религия, религиозная литература