Христианство на пределе истории

Итак, ничего нового в иннэнизме нет. Многовековой церковный опыт гласит: слова у раскольников могут быть красивые. Но дело в итоге они творят страшное – разрывая Церковь, не доверяя Промыслу Божию, управляющему ею.

***

Послание Украинского Синода: «Вынуждены предупредить, что те пастыри, которые угрожают отлучением от Святого Причастия христиан, которые приняли код, те, кто призывает к публичному отказу от всяких номеров, поступают безответственно, призывая паству на необоснованное и преждевременное исповедничество. Ведь такая позиция только нарушает мир и согласие среди народа Божьего, сея страх, „где нет страха“ (Пс.52, 6). Напротив, мы призваны в молитве и христианском спокойствии ожидать не апокалипсиса, а Второго пришествия Господа нашего Иисуса Христа и Страшного Суда, то есть сосредоточить внимание не на антихристе, а на Спасителе мира».

Какие выводы?

При размышлении на апокалиптические темы нужна аскеза. Аскеза ума, аскеза чувства. Надо уметь контролировать свои диссидентские похоти. Надо уметь свои антипатии и симпатии проверять трезвым голосом церковного предания и приводить свои домыслы в соответствие с Традицией Церкви.

Горько, но правдиво сказал старец Иоанн – «Мы не знаем нашего Православия»[700]

.

Именно из тех наших приходских суеверий, которые касаются самого православия, вырастают и те суеверия, что сегодня закипели вокруг налоговых номеров.

Те, кто подводят детей к Причастию, не объясняя им, к какому Таинству они приступают, а кощунственно поясняют, что «тебе сейчас дадут сладкого компотика» – они теперь боятся, что их обманут так же, как они сами обманывали своих детей. Слишком часто нам кажется, что в Церкви нам могут сделать что-то вместо нас (а порой даже и без нашего ведома) – священнику передоверяют молитву за себя и своих близких, незаметно подливают святую воду или маслице в обычную пищу для своих неверующих родственников…

Вещи это все, пожалуй, благочестивые и допустимые. Но при незнании христианского богословия слишком легко и слишком часто они начинают восприниматься вполне по-магически. И тогда начинает казаться, будто нечто даже невольно и несознательно съеденное или принятое может повлиять на вечную судьбу души. А отсюда один шаг до поворота от «белой магии» к магии «черной»: раз я могу по доброму незаметно влиять на душу моих близких, то ведь и они могут так же незаметно влиять на меня по дурному – тоже что-то подкладывая мне или подливая… Ну, а дальше уже трудно не поверить ужасному открытию о том, что налоговая полиция на нас на всех «порчу» в виде ИНН наслала…

Иннэнисты именно такой логики и придерживаются. По их предположению, православна вера в то, будто «произнесение христианского имени – это краткая молитва ко святому»[701]. Значит, возможна бессознательная молитва (и Ленин, звавший свою жену, сам того, не зная, молился святой мученице Надежде). Ну, если возможны такие чудеса, то, конечно, возможны и обратные.

Страх перед ИНН – не случайное поветрие. Он – при всей своей модерново-компьютерной терминологии – вырастает из язычески-непросвещенных глубин народной психологии. А потому разъяснения Соборов, Патриарха, Синодов, епископов, богословов будут стекать «как с гуся вода»[702]. Оттого угроза раскола – реальна. И оттого так важно, чтобы хотя бы «церковная интеллигенция» (пастыри и богословы) умела не только эмоционально откликаться на бурлящие слухи.

Предложенные выше размышления поясняют, почему ответ на вопрос «можно ли брать номера?» не может быть односложным. Выводов из того, что было сказано, у меня семь.

Первый: церковный протест против усовершенствования слежки за людьми – уместен.

Второй: при этом не стоит всех вовлекать в этот протест и осуждать тех, кто не «вышел на площадь в тот назначенный час». Ненормально, когда в сознании некоторых наших публицистов, проповедников, а, может быть, даже и священников, прихожане начинают делиться на две группы – пронумерованные и не пронумерованные, христиане «первого сорта» и «второго сорта». Один священник с Украины (заочно учащийся в Одесской семинарии) рассказывал мне, что некоторые монахи в Одесском монастыре называют священников-заочников, которые на свои приходы приняли налоговый номер, не иначе как «наши падшие братья». Вопрос об отношении к налоговым номерам не должен быть вопросом, по которому можно выявлять духовную настроенность человека, его жизнь, его веру и делать выводы о его церковности.

Третий: протестующие должны весьма ответственно подбирать аргументы.