Христос с тысячью лиц

«Зрелище привлекло много народа, эфесцев и чужестранцев; здесь, по обычаю, родители выбирали женихов девушкам, а юношам – невест. Шествие выступало так: сначала шли жертвенные животные, люди с факелами, корзинами и благовониями, за ними кони, собаки и те, кто нес охотничью снасть, затем девушки; каждая была украшена словно для возлюбленного»{211}.

Вот этот-то праздник Эфеса – его День независимости, его День взятия Бастилии, его День Победы – и выбрал апостол Иоанн, чтобы сразиться с Артемидой. Невежливо прервав процессию – собак, жрецов, распаленных юношей, принарядившихся девушек, носильщиков, эфебов, – он на глазах многотысячной толпы вызвал богиню на магический поединок, так же, как пророк Илия – жрецов Баала.

«Вы все говорите, что у вас есть богиня, Артемида. Взмолитесь же ей, чтобы я – один лишь я – умер. Или же я, если вы не сможете это сделать, – я – один лишь я – призову моего собственного Бога, чтобы я мог предать вас всех смерти по причине неверия (Деян. Ин. 39:8–9).

С этими словами Иоанн разрушил храм: алтарь в храме раскололся посередине, идолы рухнули и разбились, подношения сорвались со стен, и половина храма, обрушившись, убила на месте жреца, а толпа, как один человек, повалилась ниц и принялась просить Бога Иоанна смилостивиться над ними.

Потрясенные эфесцы все обратились в веру Иоанна и разрушили остаток храма, а Иоанн, которому Господь велел воздавать добром за зло, воскресил жреца (Деян. Ин. 47:7).

История о том, как апостол Иоанн одним заклинанием разрушил храм Артемиды Эфесской во время празднества в честь ее дня рождения, – это, несомненно, еще более впечатляющая история, чем история о том, как апостол Иоанн излечил всех больных города Эфеса прямо в театре.

К сожалению, если сожжение Геростратом храма Артемиды Эфесской произвело на античный мир неизгладимое впечатление, то повторение Иоанном этого подвига через четыреста лет осталось для современников совершенно незамеченным.

Эфесский храм все так же продолжал быть крупнейшим паломническим, финансовым и культурным центром Азии. Паломники все так же стекались толпой. Римский всадник Вибий Салютарий, как мы видели, совершенно не был осведомлен о факте разрушения храма, когда в 104 г. учреждал новое шествие в честь богини. Не были осведомлены о нем и цитированный нами младший современник Вибия Салютария беллетрист Ксенофонт, и Павсаний, утверждавший в 170-х гг., что здание храма превосходит своей величиной все прочие строения человеческих рук.

И мы можем не сомневаться, что если бы Тацит, ставший проконсулом Азии в 112 г., знал что-нибудь о разрушении Эфесского храма, – он бы не преминул упомянуть об этом в «Анналах».

Если бы Иоанн и в самом деле разрушил храм Артемиды Эфесской, то это было бы таким же широко известным событием, как взрыв Башен-близнецов!

Нет никакой возможности, чтобы это было правдой! Но тем не менее «Деяния Иоанна» утверждают, что храм был разрушен апостолом, и, более того, эти «Деяния» были написаны не в Средние века, не на Мадагаскаре, не в Антарктиде, а в 110–130-х гг., причем, скорее всего, в самой Азии, и вовсе не в качестве развлекательного романа: «Деяния Иоанна» были сакральным текстом. Для некоторых разновидностей христиан каждое его слово было продиктовано Господом.

Конечно, будучи приперты к стенке, многие из потребителей этого текста могли бы сказать, что это разрушение следует понимать в символическом смысле – что, дескать, Иоанн разрушил его в сердцах людей. Но все-таки для большинства из них разрушение храма Артемиды Иоанном для них был такой же несомненный факт, как воскресение Иисуса из мертвых.