Христос с тысячью лиц

В гностических «Деяниях Иоанна» Иоанн, ловящий рыбу на Генисаретском озере, сразу замечает, что имеет дело с кем-то необыкновенным, потому что он видит Иисуса как взрослого человека. Брат его в это же время видит Иисуса как ребенка{164}.

Эти изменения облика Иисуса удивительно напоминают изменения облика самого Яхве.

«Рабби Леви сказал: Бог принимает многие обличья. Одному он предстал стоящим, другому – восседающим, одному как юный муж, другому – как старец»{165}. В другом месте читаем: «У моря он предстал им как юный муж, воин… На Синае он предстал им как старец, полный милосердия»{166}.

В «Апокрифоне» Иоанн тоже видит Христа, который меняет обличья точно так же, как Яхве: он то юный муж, то старец. Тем самым Иисус показывает, что он неподвластен законам вещного мира и провозглашает свое тождество с Богом.

Успокоив обрадованного его воскресением Иоанна, Христос объясняет ему устройство космоса. Первым делом он называет себя, то есть Бога, Троицей.

«Я Отец, и Мать, и Сын, – говорит Христос, – я – нетленная чистота»{167}.

Позднейшая Троица состояла из Отца, Сына и Святого Духа. Но в «Апокрифоне Иоанна» Христос называет себя «Отцом, Сыном и Матерью». На первый взгляд это совсем другая Троица. Но это только на первый взгляд.

Дело в том, что греческое слово «пневма», «дух» – среднего рода. Таким образом, греческая Троица связана исключительно нетрадиционными сексуальными отношениями. В ней состоят два существа мужского рода и одно – среднего.

Однако древнееврейское «дух» («руах», по-арамейски – «руха») – женского рода. Для грамматического благозвучия его лучше перевести на русский словом «духовность». Такая Троица выглядит вполне логично с точки зрения теологической генетики: Бог-Отец, Мать-Духовность и их Сын, Спаситель Мессия. Именно поэтому в «Евангелии от евреев» в переводе на греческий Иисус говорит о «моей матери, Пневме»{168}.

Мать-Духовность женского рода есть важная примета гностических текстов, прежде всего сирийских, но в том числе и греческих.

В уже упоминавшихся «Деяниях Фомы» апостол Иуда Фома при причастии поет гимн, в котором, в частности, есть следующие строки: «Приди, милосердная Матерь, приди Та, которая Открывает скрытые Тайны, Приди, Матерь Семи Домов, дабы твой отдых мог стать в Восьмом Доме, Приди, Святая Руха»{169}. В гностическом «Гимне Жемчужины» в тех же «Деяниях» говорится о родителях души –  Отце и Матери.

Автор гностического «Евангелия от Филиппа» высмеивает тех примитивных простаков, которые все понимают буквально и считают, что Иисус родился от девы. По Филиппу, Иисус был зачат девственницей в том смысле, что его мать, Пневма – девственница. «Некоторые говорят, что Мария забеременела от Святого Духа. Они не правы и не понимают, что говорят. Когда это женщина беременела от женщины?»{170} В гностических «Деяниях Петра» Петр говорит об Иисусе: «Ты мой отец, и ты моя мать»{171}. В гностических «Деяниях Иоанна» Иисус учит Иоанна гимну, в котором есть следующие строки: «Я буду рожден, и я рожу»{172}.

Эта гностическая Триада – Бог-Отец, Богиня-Мать и Бог-Сын – до степени смешения напоминает нам классическую западносемитскую божественную триаду и заставляет предполагать сильное семитское (а вовсе не греческое) влияние на развитие именно этой детали гностицизма.

Несложно заметить, что в греческом языке арамейское «руах», очевидно, ассоциировалось со св. Софией, Мудростью Божией.

Представившись Иоанну, Христос переходит к описанию устройства мира.

Поскольку «Апокрифон Иоанна» написан достаточно поздно – на 50–100 лет позднее канонических Евангелий, – устройство это довольно сложное. Гностические системы усложнялись, как ракетные двигатели, и с каждым десятилетием обрастали все новыми и новыми деталями.

Тертуллиан саркастически сравнивал универсум, описываемый гностиками, с гигантским римским доходным домом: «с комнатами одна над другой, с балкончиками, отведенными каждому богу с помощью бесчисленных, как лестницы в таком доме, ересей: вселенная превратилась в доходный дом»{173}.

Если бы Тертуллиан жил сейчас, он бы сравнил гностическую вселенную с гигантским торговым моллом, в котором разным богам сданы в аренду разные бутики. Тем не менее главный гностический принцип, как принцип, по которому движется ракета, оставался достаточно прост.

Верховным божественным принципом являлся Бог, – объясняет Иоанну Иисус. – Он управляет всем. Он вечен и совершенен. Он не знает границ. Все существует внутри него. Ничто не существует вовне его и не ограничивает его. Он за пределами измерения, понимания и описания. Он свет, порождающий свет, жизнь, порождающая жизнь, благословение, порождающее благословение, знание, порождающее знание, и благо, порождающее благо.

Из мысли своей этот Бог, Монада, божественная Единица, породила Барбело. Барбело – это точный образ (эйкон) Монады и его первая мысль, но, будучи точным образом, Барбело тем не менее женского рода.