Христос в Жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников, документов эпохи, версий историков

Свящ. В. Синельников¹. С. 186.

В то же время начиналась и сама трапеза. Соус «харосет» и другие травы клали между ломтиками хлеба. Такой ломтик мог быть как раз тем куском, который Иисус обмакнул и подал Иуде Искариоту.

Р. Сантала. С. 180.

Потом вкушали горькие зелья коими начальствующий также приносил благодарение Богу .Тут кто либо из младших спрашивал, что значит все cиe? И отец семейства, или старший из возлежащих изъяснял обряды Пасхи историею исхода израильтян из Египта, при чем читались или пелись два псалма, в коих воспето cиe событие… После этого обходила застолье вторая пасхальная чаша. Опять умывали руки. Начальствующий брал со стола из двух пресных хлебов один, разламывал его на две половины, и положив на другой хлеб, произносил: «Благословен Господь наш, Царь мира, произведший от земли хлеб!» Потом сей хлеб разделялся между возлежащими.

Архиеп. Иннокенти. С. 200–201.

Пресный хлеб и приправа из горьких трав были образом страданий израильского народа в рабстве; ягненок напоминал ту жертву, кровью которой были сделаны кресты на еврейских домах, для охраны еврейских младенцев от гнева Ангела-истребителя. В прежние времена пасхального агнца ели стоя, с посохом в руке, с подпоясанными чреслами, как бы готовясь в дальний путь. Но с течением времени этот обычай забылся. Во времена Иисуса евреи уже совершали пасхальную трапезу, возлежа на ложах. «Есть стоя приличествует слугам, — гласит изречение раввинов в Талмуде, — хозяевам надлежит вкушать пищу возлежащим. Несомненно, что мы вкушаем в этот день хлеб горечи и рабства, но вкушать его следует, как людям свободным, царям и знатным».

А. Дидон. С. 662–663.

После этого съедалась уже сама пасха или агнец, по совершении над ним благодарения Богу. За пасхою подавались разные другие кушанья, составлявшие пасхальную вечерю, среди коей являлась третья общая чаша, называвшаяся преимущественно чашею благословения; вслед за нею пелись четыре псалма в коих изображается радость о Боге Спасителе… В заключении выпивали четвертую чашу. Во всех сих чашах вино растворено было водою, потому что из них обязаны были пить понемногу все, не исключая жен и детей.

Архиеп. Иннокентий. С. 200–201.

Талмуд учит, что даже самые бедные должны принимать все четыре чаши во время пасхального ужина. Если они не могли позволить себе всего этого, то необходимо было продать или заложить свою одежду.

Р. Сантала. С. 179–180.

Впрочем, мы не решимся утверждать, что Пасха ветхозаветная, и особенно настоящая, последняя, совершена была Иисусом Христом во всей точности так, как предполагается в вышеприведенном описании. Ибо, по указанию самого установителя сей Пасхи — Моисея она должна была совершаться проще, с меньшими подробностями…

Архиеп. Иннокентий. С. 200–201.

Все три синоптика (обозначение евангелистов Матфея, Марка и Луки. —  Е. Г.) повествуют об этом приблизительно одинаково. Господь взял хлеб, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое». «Хлеб» здесь по-гречески называется «артос», что значит «хлеб поднявшийся», вскисший, на дрожжах, в противоположность «аксимон», как называется хлеб пресный, употреблявшийся евреями на Пасху. Надо полагать, что такой хлеб нарочно был приготовлен по повелению Господа для установления нового таинства. Значение этого хлеба в том, что он как бы живой, символизирующий собою жизнь, в противоположность пресному хлебу, хлебу мертвому…

Архиеп. Аверкий. С. 274.

Вкушение одного и того же хлеба было как бы исповеданием веры, как бы некоторым связующим звеном. Иисус употреблял по этому поводу очень энергичные выражения, которым впоследствии был придан слишком буквальный смысл. Иисус в одно и то же время был большим идеалистом в основных понятиях и большим материалистом в выражениях. Желая высказать мысль, что верующий живет только Им, что весь Он (с телом, кровью и душой) есть жизнь верующего, Он говорил своим ученикам: «Я ваша пища», — фраза, которая в переносном смысле стала следующей: «Моя плоть есть ваша пища, и Моя кровь есть ваше питье». Затем привычные выражения Иисуса, всегда чересчур иносказательные, увлекали его дальше. За столом, указывая на пищу, Он говорил: «Это Я», взяв хлеб: «Сие есть Мое тело», и, взяв вино: «Сие есть Моя кровь», что означало: «Я ваша пища».

Э. Ренан. С. 228–229.

Вполне правдоподобным представляется и то, что в столь торжественный момент Он просил их периодически повторять эту вечерю (как требовал иудейский обычай) в память о Нем. Не лишено правдоподобия и то обстоятельство, что с по-восточному напряженной и эмоциональной метафоричностью Он просил их думать о хлебе как о Его теле, а о вине как о Его крови.

В. Дюрант. С. 618.

…Хлеб и вино, в связи со смертью, стали зримым символом Нового Завета, запечатленного страданиями Иисуса, напоминанием о жертве Христовой до его второго пришествия!