Христос

Все эти лингвистические заметки здесь необходимы для того, чтобы читатель мог ясно увидеть, что «Громовержец», которого ожидают пророки, не относится к кому-то древнему, до-христианскому ожидаемому, а к после-апокалиптическому, к тому, который в первой главе Апокалипсиса сказал Иоанну Хризостому в громе бури и волн на острове Патмосе 30 сентября 395 года: «Я первая и последняя буква алфавита. Я тот, кто был, есть и приду». Слово Иегова это только перевод греческого выражения «Апокалипсис» на еврейский язык.

Уже одно постоянное употребление его в пророчестве «Захар-Ия» показывает, что оно после-апокалиптического происхождения. Самый стиль его, как и стиль «Иезеки-Ила», показывает ту же самую эпоху, то же самое мировоззрение.

Вот, например, несколько выдержек из рассматриваемой нами теперь книги.

Гороскоп главы VI.

«Я поднял мои глаза к небу и увидел на нем четыре колесницы, выходящие из ущелья между двух гор (т.е. четыре планеты между двумя отрогами Млечного Пути, поднимающиеся из-за горизонта со Змиедержцем перед ними). Это были горы Змия. В первой колеснице были впряжены красные кони, во второй тусклые, в третьей белые, в четвертой пятнистые, мощные. Это шли четыре духа небес, предстоящие перед властелином всей земли» (6

, 1 — 5).

При сравнении с Апокалипсисом не трудно видеть, что дело здесь идет о красном коне — Марсе, о зловещем, тусклом Сатурне, о белом Юпитере и о пятнистой, большой сравнительно с ними, серповидной Луне, так как Солнце должно было находиться тут же по близости, потому что наблюдение носит зимний характер. Недаром автор называется «Серповидцем». Припомним, что от средних веков и до новейших времен и Солнце и планеты художественно представлялись не только конями, как в Апокалипсисе и на древних монетах, но и всадниками, скачущими по небу в колесницах, запряженных несколькими конями. А при сравнении с предшествовавшим пророчеством — Иезеки-Илом — не трудно видеть, что и это — гороскоп.

Ущелье Змия в Медных горах Млечного Пути, около которого они находились, является несомненно единственным ущельем на небесном своде (рис. 61), так как других расщелин нет в очертаниях ночных светил, да и сам Млечный Путь, тянущийся через все небо, скорее напоминает горный хребет медноватого цвета, чем реку, текущую молоком и медом, как о нем тоже говорится в других местах Библии при описании «обетованной земли», т.е. небесного «царства верующих».

«Тусклые кони, — продолжает далее автор, — шли к северу, белые направлялись за ними (т.е. подвигались в северное полушарие неба), колючие (Марс)

направлялись (попятно) к югу, а быстрые (Луна) отделились от остальных, чтобы обойти всю землю» (Зах. 6. 1 — 7).

Читатель сам видит, что это простая переработка коней Апокалипсиса. Даже и нумерация этой главы та же самая: «шестая глава», в которой и в Апокалипсисе говорится: «Вот вышел белый конь (Юпитер),

и у сидящего над ним (созвездия Стрельца) был лук в руках»… «По другую сторону ушел огненно-красный конь (Марс), и сидящему над ним (созвездию Персея) был дан большой меч». «А у сидящего на темном коне (планете-невидимке Меркурии) были в руке Весы» (Ап. 6).

Точно так же не забыта здесь и грозовая туча, описанная Иоанном в виде свитка, и его семь золотых облачных чаш, и женщина, сидящая на багряном звере вечерней зари. Вот что сказано в Апокалипсисе: