Христоверы

– Нет, это письмо нельзя, – шёпотом сообщил Лопырёв. – По Самаре слухи поползут разные. А имя того человека, кому письмецо адресовано, нигде светиться не должно.

– Чего же такого могла написать богородица этому «важному человеку» в Петербурге? – задумался Сафронов. – Никогда бы не подумал, что у этой мерзкой старушенции есть в столице какие-то связи.

– Есть-есть, ещё ого-го какие! – покрутив головой, снова перешёл на шёпот Лопырёв. – И тот, кому письмо адресовано, очень влиятельный человек!

– Что-то предлагать она ему конечно же не может? – рассуждая вслух, проговорил Сафронов. – Что взять с неё, кроме как с бешеной овцы шерсти клок? А вот попросить… И что она может просить у «важного человека» в далёком Петербурге?

– Так и есть, просить, – поддакнул Лопырёв. – Агафья просит в письме Андрона из острога вызволить.

– И что, тот «важный человек» настолько всесильный, что может из Петербурга повлиять на наше самарское начальство? – округлил глаза Сафронов.

– Может, ещё как может, – поспешил с заверениями Лопырёв. – Лишь бы вот только умудриться попасть на приём к нему.

– Денег с собой возьми, – посоветовал Сафронов. – Одному сунешь чуток, маленько другому, и… Тебя заведут к тому господину за руку.

– Вот-вот, и я об этом сейчас думаю, – тут же согласился Лопырёв.

– А ко мне чего пришёл? – посмотрел на него с подозрением Сафронов. – За советом, или ещё по какой-то надобности?

– Агафья меня в Петербург отправляет, а денег не даёт, – заюлил Лопырёв. – Нет их у неё и никогда не было.

– Поезжай на свои? – ухмыльнулся Сафронов. – Андрон выйдет из тюряги и сполна рассчитается с тобой.

– Ну, о чём ты мелешь, Ивашка? – поморщился Лопырёв. – Ты же знаешь, как плохи мои дела нынче, едва концы с концами свожу.

– И ты собираешься одолжить эти деньги у меня? – осознав цель прихода Гавриила, осклабился Сафронов.

– Нет, не одолжить, а взять двести пятьдесят тысяч из переданной тебе Андроном казны для пользы дела, – уточнил Лопырёв.

От такого наглого предложения у Сафронова вытянулось лицо и поползли вверх брови.

– Ты больше ничего лучшего придумать не мог, Гаврила? – сжимая кулаки и багровея, спросил он. – Как я могу взять из казны старца такую огромную сумму и вручить её тебе?

– А что тут сложного, не пойму? – прикинулся «непонимающим» Лопырёв. – У тебя здесь дела по скупке золота через пень-колоду идут. Жиды-ювелиры цены накручивают. А я там, в Петербурге, тысяч на двести золотишка прикуплю по ценам разумным, не задиристым.

– А если что не так пойдёт? – сузил глаза Сафронов. – С тебя спроса никакого не будет. Это не ты, а я со старцем договор подписал и перед ним отвечаю всем своим имуществом.

– Да всё как надо будет, не сомневайся? – поспешил с заверениями Лопырёв. – Я же у тебя не всю казну спрашиваю, а всего лишь четверть.

– Я чужим рублём рисковать не буду! – отрезал Сафронов. – Я уже и так кляну себя за то, что в беспамятстве со старцем договор подписал, а сейчас… Давай больше не будем разговаривать по этому поводу, Гаврила.

Несколько минут они провели в угрюмом молчании. Но каждый понимал, что разговор не окончен и мысленно подбирал увесистые доводы для продолжения.

– Ну хорошо, – слегка прокашлявшись, заговорил Лопырёв. – А если я тебе скажу, что виделся с Андроном и он сам дал добро на то, чтобы я взял эти деньги из казны?

– Хорошо, пусть будет так, – пожимая плечами, сказал Сафронов. – Допустим, я поверю, что тебе удалось проникнуть в тюрьму и переговорить с Андроном. Даже поверю в то, что он приказал взять у меня из казны двести пятьдесят тысяч. Но он должен был ещё сказать тебе как? Я же не олух царя небесного, чтобы отстегнуть тебе огромную сумму просто так, за здорово живёшь.

Лопырёв засунул руку во внутренний карман сюртука, достал пакет и протянул его Сафронову.

– Здесь расписка Агафьи, – сказал он. – Если ты помнишь, её подпись тоже стоит в подписанном тобой и Андроном договоре?

– Она что, берёт у меня под свою ответственность двести пятьдесят тысяч рублей из казны? – удивился Сафронов.

– Ознакомься с бумаженцией, – предложил с ухмылкой Лопырёв. – Если она тебя устроит, отсчитывай деньги. И очень прошу тебя, Ивашка, сделай это прямо сейчас. Я уезжаю с раннего утра, и у меня, как ты правильно понимаешь, очень мало времени.

* * *

Уже подъезжая к середине Зубчаниновки, Силантий Звонарёв привстал в повозке и покрутил головой.

Куприянов натянул вожжи.

– Тпру-у-у…

Лошадь остановилась, а Куприянов посмотрел на Звонарёва:

– Здесь, что ли?

– Да, приехал я, – сказал Силантий, спрыгнув с повозки. – Послезавтра, как с базара возвращаться будешь, меня на этом же месте подберёшь. Ну а если не заедешь, пожалеешь. Я в деревню пешком притопаю, не переломлюсь, а вот ты…

– Заберу, не беспокойся, – вздохнув, пообещал Куприянов. – Тебя, антихриста, обманывать себе дороже…

Он легонько подстегнул лошадь кнутом, и повозка тронулась с места.

Свернув на другую улицу, Силантий развернулся и пошёл в сторону другой тихой улочки, которая мало чем отличалась от остальных в большом пригородном посёлке.

11