Христоверы

Евдокия тоже поднялась на ноги. Она стояла сама не своя от терзающего её волнения. То, что она видела и слышала, происходило с ней впервые. Но она не чувствовала того восторга, который всякий раз находил на неё при прежних радениях.

Старец взмахнул над головой платком, и хлысты, убрав в стороны скамейки и табуретки, образовали посреди горницы большой круг. Андрон взял Евдокию за руку и вывел её в центр.

Оказавшись в окружении сектантов, Евдокия сначала испугалась. А когда увидела в их руках хлысты, то и вовсе содрогнулась от ужаса. «Это всё мне? – мелькнула в голове шокирующая мысль. – Это они меня сейчас сечь плетьми собираются?»

Круг пришёл в движение. В руках у сектантов замелькали хлысты, но ни один из них не коснулся Евдокии. Сектанты подстёгивали друг друга. Задние подстёгивали скачущих впереди, и радение превратилось во всеобщую порку. При этом входящие в раж сектанты не то пели, не то причитали, покачиваясь в такт. На их рубахах стали появляться кровавые полосы, но хлысты не обращали на них внимания.

Андрон, находясь в кругу вместе с Евдокией, тоже не стоял на месте. С молодцеватым задором он выплясывал вровень со всеми. И голоссалии он распевал всё громче и громче, а хлысты всё увеличивали темп.

– Братья и сёстры! – закричал вдруг Андрон, остановившись. – Все вы люди Нового Израиля, знаете и помните вещие слова Исайи: помилует Господь Иакова, и снова возлюбит Израиля, и поселит на земле их!

Сектанты перестали хлыстать друг друга, но не остановились. Они продолжали кружиться, одновременно слушая проповедь.

– И воистину возлюбил нас Господь! – продолжил вещать Андрон. – Потому, что поганые тела ваши ещё здесь, на грешной земле, а души уже там, на святых и чистых небесах. Вы не жалеете страданий, чтобы изнурить грешные тела свои, и придёт блаженная минута, когда вырвется душа каждого из вас из оков проклятых и вознесётся.

Старец умолк и сразу же послышался вопль «богородицы» Агафьи:

– Всем! Всем радеть «Давидовым раденьем»!

Евдокия стояла в центре круга не шевелясь. Она не принимала участия в радениях. От хаоса, воцарившегося в горнице, у неё кружилась голова. А хлысты скакали, вертелись, кружились вокруг. Раздувающиеся на них, взмокшие от крови и пота радельные рубахи едва не задували свечи.

Отдышавшись в сторонке, Андрон вновь ворвался в круг и, тыча в Евдокию пальцем, закричал:

– Люди божьи! Поглядите на неё! Это же «богородица» наша! А ещё пророчица она, слышите, пророчица!

Услышав его, Евдокия едва удержалась на ногах от внезапного нервного потрясения, а горница наполнилась плачем, воплями и рыданиями. Хлысты, прекратив кружение, стали падать перед ней на колени. Все присутствующие возжелали услышать из её уст «предречения».

– Скажи, блаженная, вещай слова пророчества! – закричала визгливо Агафья. – Пролей из чистых уст твоих сказанья несказанные!

Крестясь обеими руками, она преклонилась перед Евдокией до земли.

– Вещай, чистая, святая душа! – вскричал Андрон, поддерживая Агафью. – Озвучь глаголы истины! Сподобилась ты дара пророческого, осветилась душа твоя светом неприступным! Ты избранница! Ты уготованная агница!

И с плачем, и с воплями, и с рыданиями, и с завываниями поползли хлысты на коленях к ногам ошарашенной Евдокии. Безмолвно стояла девушка, безучастно взирая на массу людей. В состоянии ступора она не видела и не слышала обращённых к себе слёзных взываний и молений.

Намётанным взглядом Агафья заметила, что с Евдокией творится неладное.

– Накатило! – закричала старица. – Духом завладела она! В молчанье он ей открывается!

Её тут же поддержала находчивая Мария. Она тоже поняла, что с сестрой что-то не так, и включилась в игру, затеянную старицей.

Девушка завизжала и, изображая судороги, упала на пол. Глядя на неё, воспрявшие хлысты тут же возобновили радения. Усердно изображая приступ эпилепсии, так почитаемой сектантами, Мария лежала на полу, извивалась у ног Евдокии и кричала нечеловеческим голосом.

– Накатил, накатил! – глядя на неё, вещали хлысты. – Станет в слове ходить! Пойдёт! Пойдёт!

Радостный Андрон подхватил всеобщий восторг.

– Ай, дух! Ай, дух! – закричал он, поднимая вверх руки. – Ой, эва, ой, эва! Накатил, накатил! Эка радость, эка милость, эка благодать, стала духом обладать!

Впавшие в состояние полной эйфории, хлысты один за другим стали падать на пол. В образовавшейся куче стонущих, пыхтящих, шевелящихся тел невозможно было увидеть свободного участка пола. Хлысты рвали на себе одежды и сливались в объятиях, предшествующих «свальному греху».

Переступая через тела, Андрон приблизился к безучастно стоявшей Евдокии и взял её за руку.

– Эх, и подвела же ты меня, Евдоха бестолковая, – зло шептал он. – Чуток перед людьми не осрамила своей бестолковостью. Если бы не Агафья и Марья твоя, то…

Он перенёс Евдокию в другую комнату, уложил на кровать и, проведя несколько минут в раздумье, сорвал с неё радельную рубаху. Ещё некоторое время старец любовался потрясающей красотой её стройного гибкого тела, после чего снял рубаху.