Хромой Орфей

- А может, ничто не изменилось? - прервала она, уже овладев собой. Надо не переигрывать, иначе он разгадает тебя. - Я была здесь очень одинока, и мне было страшно. Разве это плохо, что я встала с кресла и...

- Наоборот, - засмеялся он с облегчением, но тотчас покачал головой: Будь у меня чрезмерное самомнение, я стал бы сейчас уверять себя, что ты ждала меня с нетерпением. Но я не любитель строить себе иллюзии. Предпочитаю реальность. С некоторых пор я ничему не верю. И никому. Не уверен даже в тебе...

- А что, если я в самом деле ждала тебя с нетерпением?

Он ничем не выразил своего удивления, поцеловал ее глаза и посадил обратно в кресло.

- Лучше не говори ничего, это звучит неубедительно, девочка.

Не обращая внимания на ее разочарование и испуг, он сосредоточенно наполнил рюмки, потом поставил бутылку на стол. Ей показалось, что, ставя на стол бутылку, он слегка покачнулся, но все же удержался на ногах. Посмотрев против света на рюмку с янтарной жидкостью, он отпил из нее.

- Я тоже должен кое-что тебе сказать, пока не совсем пьян. - Он в изнеможении опустился в кресло и закрыл лицо руками. Она слышала его дыхание. - Похоже, что сегодня мы видимся в последний раз, Бланка... Ты рада? Нет, погоди, пожалуйста, не говори сейчас ничего! От меня это не зависит... к сожалению! В ближайшие дни я уеду из протектората и едва ли вернусь до конца всей этой тотальной комедии. Он недалек: два-три месяца. А потом... - он невесело усмехнулся, - думаю, что сумею преодолеть в себе желание заглянуть сюда, по крайней мере в ближайшие годы. Как видишь, я рассуждаю вполне реально. Не думай, что я удираю от страха перед местью вашего голубиного народца. Не хочу оскорблять твои чувства... кстати, мне тут жилось неплохо, и я буду вспоминать о жизни здесь не без благодарности... во всяком случае, о тебе. Ничто меня не пугает, я сумею устроиться. Die Fahne nieder *. [* Спустить флаг (нем.).]Я всегда гляжу вперед. Человек не настолько большая вещичка, чтобы...

- А что будет потом? - прервала она.

Вопрос взволновал его, его тонкие пальцы впились в ручки кресла, он склонился с иронической улыбкой в уголках рта.

- Разве я Сибилла? Увидим. Но я не пропаду. Я много знаю, а это неплохой трамплин для начала. Я уже думал об этом. Может, попрошу награды у союзников. Я ее заслужил. Не мешало бы написать извинительные письма тем, кого я обидел. Как ты думаешь? Мол, соблаговолите извинять, я действовал не по личному желанию, а в порядке служебного долга... Но я ленив писать.

- Гнусный разговор! - не сдержалась Бланка.

- Прости, я забыл, что ты плохо переносишь некоторые шутки. А на другие я не способен - и так уже это нечто вроде распродажи. Кстати говоря, мне действительно гнусно, уверяю тебя. Гнусно, гнусно! Можешь презирать меня, сделай одолжение, можешь даже плюнуть на меня, если тебе хочется. Знаешь что? Там, на вешалке, висит мой мундир со всеми регалиями... Если хочешь, пользуйся!.. Э-э, вздор! Чушь я несу. Хотелось бы знать, будет ли тебе легче, если ты избавишься от меня?

Он схватил рюмку, допил ее и посмотрел на Бланку испытующим взглядом, от которого ей стало не по себе. Рюмка звякнула.

- У меня для тебя есть выгодное предложение, Бланка, - спокойно сказал он. - Если хочешь, встань и уйди. Сейчас же, сию минуту, понимаешь? Сию минуту и навсегда. Обещаю тебе, что останусь сидеть в этом кресле и пальцем не пошевелю. Это не пьяный жест, не бойся, я отпускаю тебя без всяких условий и обязательств.

- Я приходила сюда добровольно, - взволнованно возразила она, - и уйду тоже по своей воле. Плохо ты меня знаешь.

Он снисходительно кивнул, вяло поднял руку и уронил ее на ручку кресла.

- Допустим. Но существуют обязательства и по неписаным договорам, глупышка. Наш договор ты выполняла образцово. Сначала стиснув зубы, а потом... Ну, молчу! Я сам расторгаю его. Что-то и вправду изменилось... и я не хочу тебя удерживать. Ты меня тоже плохо знаешь. Не хочется говорить о том, что похоже на совершенное безумие... Я понимаю, почему ты колеблешься, но уверяю тебя, что это напрасно. Могу тебе поручиться, что в положении твоего брата ничто не изменится. Он в безопасности. Не спрашивая меня ни о чем больше, но это так. Быть может, мое предложение кажется тебе слишком великодушным, но я делаю его всерьез: разойдемся по-хорошему, красиво. Больше я уже не могу! Ну, уходи, уходи, пора!