Хромой Тимур (Звезды над Самаркандом - 1)

Еще стуча колесами по камням, немногочисленные арбы Мираншаха двигались к выезду из города, еще закрыт был базар и сонные муллы шли в мечети к первой молитве, а Тимур уже вызвал к себе старшего из сыновей Мираншаха мирзу Абу-Бекра.

Царевич, едва проводив родителей в изгнание, был застигнут врасплох зовом деда. Хотелось побыть одному, свыкнуться с внезапной разлукой, поговорить с Халилем, который хотя на целых три года был моложе, но к деду был ближе и лучше знал, чем грозит их семье все случившееся за эти дни.

Он пошел на зов невесело, предчувствуя новые козни от безжалостного деда, боясь его и сердясь на него за расправу с отцом.

Воины, неся перед собой светильники, шли по темным предрассветным залам так быстро, что Абу-Бекр не мог замедлить шагов, подумать, зачем, для каких новых огорчений, идет к той угловой комнате, где всего несколько дней назад отец беззаботно беседовал с историками или рассматривал книги, исполненные лучшими переписчиками царства Хулагу.

Сухощавый и плечистый, как дед, но ростом не столь высокий, длиннолицый и густобровый, как мать, Абу-Бекр поневоле торопливо шел следом за воинами, слегка ссутулившись, опустив глаза, оправляя молодую пушистую бородку.

Он приметил, что, всегда такой нарядный и уютный, их дом теперь похож на какой-то склад или кладовую, где все вещи свалены грудами у стен, а ковры скатаны или сложены.

"Все уже подсчитал. Мог бы снова расставить по местам!.. - думал Абу-Бекр. - Что-то еще готовит. Поджечь, что ли, надумал? Немало на своем веку пожег".

И вдруг яркое пламя ударило ему в лицо: десятки светильников пылали.

Воины раздвинулись, и за дверью он увидел деда, склоненного над искусно изукрашенной книгой. Дед продолжал разглядывать тонкие узоры, обрамлявшие, как лентой, каждую страницу рукописи.

"Золото, лазурь, киноварь. Переписчик из Тебриза. История Рашид-аддина!" - узнал Абу-Бекр и увидел в нишах по стенам остальные книги отцовского книгохранилища.

"И это отцу не отдал! А сам неграмотен!" - думал Абу-Бекр, ожидая у порога, пока дед заметит его.

Тимур поднял глаза и дружелюбно спросил:

- Проводил?

- Сейчас уехали.

- Я им дал охрану, не бойся.

- Ваша страна хорошо охраняется, дедушка.

- Надо говорить "ваша страна". Что ты, чужой, что ли?

- У нас здесь не всегда безопасно.

- Почему?

- Край государства. Непокорные народы вокруг. Покоренная земля, не свое Междуречье!

- Потверже правь, настанет тишина, послушание, безопасная жизнь. А непокорных покорять надо.

- Их во сто раз больше, чем было у нас воинов.

Сотня хороших воинов всегда сильней тысячи мятежников.

- С мятежниками-то мы управлялись.

- Когда чужой народ молчит, а дань платит плохо, когда на своем месте своим трудом силы и сокровища копит, хоть он и молчит, а это опасней мятежа. Чужому народу не давай покоя. Дай ему поправиться, снова его обстриги. Постриг, - дай ему волю, дай покой, но глаз с него не спускай; поправится, опять обстриги, но помни: спешить - невыгодно, опоздать опасно. Вот так правь, тогда я тебя любить буду.

- Меня?

- Тебя! Твой отец опозорен. Перед всем народом. За дело! Ему уж не быть правителем. Ты у него старший. Ты берись. Тебя ставлю правителем всего царства Хулагу.

- Нет, дедушка!

- Что? - Тимур не рассердился, а удивился этому непослушанию. - Что?

- Я не могу.

- Почему это?

- А мой отец?

- Будет править городком, какой ты ему дашь.

- Нет, дедушка!

- А что?

- Если вы своего сына наказали за неповиновение, как же вы от меня требуете неповиновения отцу?

- Повелевай, как правитель своим амиром.

- Он мне отец! Как же я потребую повиновения от отца?

Тимур неожиданно закричал:

- Ты не сын бездельника, ты правитель царства Хулагу!

- Нет! - тихо попятился Абу-Бекр. - Нет, дедушка, он мне отец!

Тимур отшвырнул в угол книгу и отвернулся:

- Ступай отсюда.

"Мой внук! - думал Тимур. - А ему семья милее, чем весь мир. Вроде Халиля. Да Халиль смел, Халиль воин. А этому не надо целого царства, ни войск, ни славы, только семью! Умен, а глуп!"

За порогом Абу-Бекра встретил встревоженный Халиль-Султан:

- Я услышал, вас дедушка звал. Не случилось ли чего?

- Случилось, Халиль. Он хотел напялить на меня венец этого царства и чтоб наш отец служил мне.

- А вы?

- Что ты, Халиль? Разве можно?

- Не обижайтесь, брат, я не знал, что вы столь тверды.

Абу-Бекр улыбнулся.

Они подошли к тому окну, откуда вчера царицы смотрели казнь казнокрадов.

Светало.

Тела уже убрали с площади, но собаки, огромная свора, большие, ростом с ослов, сбежавшиеся со всего города, грызясь и ощетинившись, вылизывали кровь с камней.

Их визг и урчание разносились по всей площади.

Абу-Бекр спросил:

- Ты на это смотрел?

Халиль-Султан передернул плечами и перемолчал.

- А я отсиделся в саду. Ждал вестей там. К самому страшному был готов. Да и остальные... Ведь всех их знал, были там и милые люди.

- Попробовал бы я отсидеться, да заметил бы дедушка! Вы с отцом наших порядков не знаете.

- И слава богу! - от души ответил Абу-Бекр.

Халиль снова смолчал.

С тяжелым сердцем царевичи отошли от окна, и Халиль спросил:

- Что же теперь?..