Хромой Тимур (Звезды над Самаркандом - 1)

"Египет... Сколько времени надобно, чтоб собраться? Какой дорогой лучше? В обход, сделать вид, что пошли по другую добычу, а потом в неожиданном месте повернуть, да и... Какой дорогой лучше?.."

Он резко поставил чашку и приподнялся:

- А зачем она едет?

- Гостья зачем?

- Что говорят?

- Может, Халиль-Султан ее звал, - он ведь жениться собрался. Может, вызвал ее просить вас.

- Просить? Разве я против?

- Да ведь невеста-то...

- А есть и невеста?

- В том и дело...

- Кто?

- С улицы. Из ремесленного сословия!

- Какого это?

Она, опустив глаза, прочитала протяжно, подражая чтецам газелл:

Отец узором кожи тиснит.

Дочка взором Халиля теснит.

Видно, в гареме уже давно судачат об этом, если успели и стишки сочинить. Но Тимур пренебрег явной насмешкой старухи над внуком, спросив:

- А что она?

- Есть что-то, конечно. Но можно было и красивей сыскать.

- Взял бы ее во двор, - не на всякой женятся.

Старуха насмешливо вздохнула:

- Любовь!

Тимур строго сказал:

- Пройдет! Халиль не соловей, девка - не роза.

- А все ж...

- Он у тебя, что ли, просил... заступничества?

- Сам вас просить намерен.

- Настойчив!

- Горяч, смел, сердцем чист. За то и хвалю.

- А слушаться, как все, должен. Семнадцатый год ему, пора понимать.

- Пора бы...

- Эту ко двору возьмет, а невесту найдем. Мать его - внучка Узбек-хана, а сам он...

Тимур с раздражением подумал об отце Халиля, о своем сыне Мираншахе: "Нет, не должен Халиль ставить себя ниже этого неповоротливого, лютого кабана!"

- Ко двору возьмет!.. - повторил Тимур.

- Упрямится.

- Ну, так пускай покажет.

- Ее?

- Сперва пускай покажет.

Сарай-Мульк-ханым задумалась: "Как это устроить?"

Тимур прервал ее:

- Ну? Зачем едет?

- Сперва я и подумала: за сына просить едет. Да нет, не то.

- А что?

- Если б за сына, зачем бы ей без спросу ехать?

- Как без спросу?

- От гонца выведали: выехала от мужа тайно; скачет без промедленья; караван при ней невелик, весь на конях; выехала, когда Мираншах на охоте был; смекаем: без спросу поехала. Вот что!

- Длинноват у гонца язык!

- Мы спрашивали, как ему не говорить?

- Я спрошу его сам.

Тимур нетерпеливо поднялся с подушек, говоря:

- Ты ее по чести встреть.

- К ней уж поехали Мухаммед-Султан с Халилем. А я от себя свою арбу послала, кабульскую.

"Знает старуха, кого как принять, - думал, сердясь, Тимур. - Небось даже меньшую госпожу не допускает до своей позлащенной колесницы, а тут своих белогривых кобыл за снохой шлет. Чует, что станет сноха сильна, когда Мухаммед мое место займет, когда меня схоронят..."

Он уже пошел, но старуха опять заговорила:

- Так могилку-то себе...

Тимур сердито отмахнулся:

- Я же сказал: строй!

- Завтра же и приступлю.

- А, хоть сейчас!

И ушел теми быстрыми скачками, не предвещавшими ничего доброго, как выходил к коню, когда наступал час посылать войско в битву.

В одном из прохладных подвалов он сел и велел воинам привести к нему гонца Севин-бей.

Начальник стражи замялся:

- Не ускакал ли? Он собирался назад, к своей госпоже навстречу.

- А ускакал, - настичь!

Но гонец еще седлал, когда его отозвали и повели к повелителю.

* * *

Тимур казался еще суровее, когда вышел в установленное время к своим вельможам.

Он спрашивал коротко, и надо было отвечать без запинки, без промедления, сразу... Особенно в такой день, когда он спрашивал, глядя на пол, чтоб не пугать людей своим тяжелым взглядом.

Узнав от казначея, что прибыл один из караванов с индийской поклажей, Тимур велел, прежде чем убрать поклажу в сундуки, разобрать ее и разложить по залам в Синем Дворце.

- Я гляну, хорошо ли довезено.

Обсудив многие дела, Тимур окончил прием и отпустил советников и царедворцев в город, предложив им после четвертой молитвы, перед закатом, явиться в Синий Дворец подивиться индийским диковинам. Но и приглашая он не поднял глаз.

Оставшись один, он позвал Мурат-хана:

- Объяви всем царицам: ехать в город; ждать там прибывающую госпожу. Сюда не вернемся. А в какой сад выедем, в городе объявлю.

Вскоре по всем залам просторного дворца поднялась суета. Стуками, перекличкой, топотом слуг наполнился весь дворец и весь сад, где только что даже царицы и вельможи говорили лишь шепотом.

А Тимур уже выезжал из ворот, оставляя позади всю поднявшуюся суету, и чинно ехали за ним, каждый на своем месте, спутники, охрана, воины, словно все давно знали об отъезде и давно собрались: он не потерпел бы, если б кто-нибудь замешкался, если б чья-нибудь подпруга оказалась слабой, если б чьи-нибудь ножны не пристегнулись к ремню, - он давно всех приучил жить так, чтоб каждую минуту мог повести их, куда б ему ни вздумалось, - на городское ли гулянье, на битву ли к индийским городам.

Седьмая глава

СИНИЙ ДВОРЕЦ

Синий Дворец высился над Самаркандом, поблескивая изразцами, темными, как ночное небо.

За крепкими стенами с башнями по углам теснились десятки строений, дворов, кладовых, мастерских.

На Оружейном дворе, в глубине просторных подвалов, под черными сводами лязгало железо, плавились сплавы, били молоты по прозрачным, как красный воск, брускам.