Хроника чувств

Собственно говоря, если учесть, что как женщины они и так уже никому не принадлежали, их полнота (между прочим, гарантированный запас на крайний случай) была достаточно практична, и единственным недостатком было то, что тяжесть тела мешала свободе передвижения. Мы несколько тяжеловаты для нашего организма, сказала госпожа Шафнер. Скелет перегружен. Мария Пличе показала подругам страницу из иллюстрированного журнала «Бунте», с фотографиями русских женщин, купающихся в Крыму. Наша родня, сказала она. Подругам хотелось объявить себя и миллионы женщин той же конституции еще вполне годными к жизни существами. Для этого нам бы надо стать морскими животными, воскликнула госпожа Денике, молчавшая до того. Они представили себе, как они вшестером появляются из пучины у Азорских островов этакими рыбоподобными млекопитающими, вроде бегемотов или морских слонов, нарастивших жир для холодного времени года; тощие газельи тела не потянут такие души, не удержатся они и в стремительном течении. Госпоже Шике это представилось вполне реальным, но Эгону Шике, своему во многих отношениях равнодушному повелителю, она об этой фантазии никогда бы не стала рассказывать.

Передача ребенка

Она подготовила несколько записок: черты характера, гигиенические привычки, предпочтения в еде, особенности сна, средства утешения. Она переписала и то, что привезла на машине: кровать, игрушки, плюшевые зверюшки и одна фотография матери. Ребенок держал ее за руку.

В течение шести прошедших месяцев ответственность за ребенка лежала на ней. Но в этом доме, занятом переездом, передавать ребенка было некому. Сестра погибшей во время несчастного случая матери, которой следовало бы этим заняться, поручила заботу о ребенке прислуге. Однако у девушки было множество занятий, и она, похоже, думала о другом. Жена домоправителя, не имевшая к делу отношения, слушала, о чем говорила попечительница.

— Если ребенка куда-нибудь придется везти, дайте ему с собой мягкие игрушки, а то он ничего не будет есть.

— Это не пойдет, — сказала жена домоправителя.

— Через час его нужно уложить, он привык спать днем.

— Ему придется изменить привычки.

— Что ему дадут на обед?

Жена домоправителя сказала, что ребенка придется покормить в каком-нибудь кафе поблизости, потому что кухня еще не оборудована.

— Есть ли тут кто-нибудь, кто займется ребенком? — спросила попечительница.

— В данный момент никого.

— А кому отдать записки, игрушки и плюшевых зверюшек?

— Можете положить это вон на ту кучу, — ответила жена домоправителя.

Однако попечительница решила подождать, пока не сможет сообщить все, что знала о ребенке, тому, кто им будет заниматься.

— Давайте ребенка сюда. Тогда он хоть сможет присесть, — посоветовала жена домоправителя, уже готовая заняться своими делами.

Тут появилась хозяйка дома, она обняла ребенка, подхватив его вверх; потом она опустила его и поспешила к рабочим, распаковывавшим мебель.

Попечительница огляделась в кухне, нашла подходящую посудину и сварила в ней кашу, накормила ребенка, подождала, сидя рядом с ним, пока он уснет. Хозяйка прошла мимо, дала ей пятьдесят марок одной бумажкой и сказала:

— Очень мило с вашей стороны. Теперь вы можете оставить малыша. Фройляйн Эльза займется им потом.

— Какая комната отведена ребенку?

— Детская наверху справа, на четвертом этаже.

Попечительница осмотрела комнату. В ней не было подходящего для кровати угла; новая, только что купленная кровать стояла у батареи отопления, рядом с двумя окнами. Тут он не заснет, подумала попечительница, которая знала, что ребенок спал тяжело, засыпал только в прохладном помещении, а ночью реагировал на сквозняки. Кроме того, рано утром в комнате не должно было быть слишком светло, ребенок спал только в углах, ему было нужно нечто вроде пещеры. Но два окна скорее напоминали прерию. В углы по бокам от окон кровать не помещалась, в других углах уже стояли шкаф и комод. В этой комнате надо бы все переставить, чтобы подходило ребенку, сказала попечительница, да и кровать эта не годится, а та, что надо, есть внизу, она привезла на машине.

— Может быть, вы немножко преувеличиваете? — ответила хозяйка дома, когда попечительница начала высказывать свои соображения. Однако ее соображениями о детской комнате дело отнюдь не исчерпывалось, о чем она и собиралась поведать. Дом устроен на технократический манер, в нем нет места детям. Горничная и жена домоправителя заметили отрицательное отношение хозяйки к попечительнице и переняли его. Попечительница, по их мнению, была привередливой, а ребенок — избалованным.

Попечительница разозлилась. Она понимала, поскольку ее права истекали в этот день, слабость своего положения, как, впрочем, и положения ребенка, она начала искать возможность ответного удара. Она скомкала в руке свои записки. Пока что она решила ждать, не отпуская ребенка.

— Вы все еще здесь? — удивилась хозяйка, пролетая мимо.

— Да! — выкрикнула попечительница ей вослед. — И ребенок. Сидим вот и ждем.