Хроника города Леонска

Что же касается острова, на который депортировали бедных зверюшек, то этот волжский нарост именовался Утрау, что по-татарски и означает «остров». Он лесистый, но посредине раскинулся обширный луг, нечто вроде Золотого поля. Как вы понимаете, для немереного числа лёвчиков надо было и жилья построить много. Ну, как будто всем хватило, и жилье оказалось качественное. Этот «ветеринарный лагерь», как его официально назвали во всех информационных сообщениях, устроили якобы для того, чтобы спасти леончан от возможного взрыва кровавой агрессии со стороны потенциальных хищников. А про условия существования на острове Утрау мы все узнали, естественно, от журналистов. Потому что корреспондент московской «Кленовой газеты» просидел где-то в засаде у острова чуть не двое суток, высмотрел, как менялись охранники, отследил одного из них (ведь всегда найдется в такой группе Антон Ложкин!) и расспросил его с пристрастием. Может, и бабок отвалил, это мы не знаем. Главное – мы узнали о том, как там обращаются с нашими нежными малышами.

В общем, мои сборы продолжались, Кристоф приехал через три дня, и авиабилеты на Франкфурт заказаны.

Еще несколько лёвчиков удалось освободить и увезти за границу. Потому что, конечно, в России это дело обычное, за большие деньги все запрещенное возможно. Я не стану загромождать вам голову именами, это не так важно, потому что самое важное впереди.

Я не выходил и ни с кем не общался. Митя Бибиков уехал в Германию еще до жуткого лугового парада, и адекватного партнера у меня не было. Он мне звонил часто, но мы просто обменивались короткими бытовыми зарисовками. Соня заходила ко мне иногда на десять минут, погруженная в свои невеселые мысли, но ничего путного сообщить она не могла.

Радио «Волга» несло бог знает что. Всех (за редкими исключениями) отправили в бессрочный отпуск. Сёма, кстати, остался на станции и регулярно выдавал свои никому не нужные передачи, причем теперь в прайм-тайм. Про Леонск на «Волге» говорили только то, что предлагала администрация мэра. Сёма мне звонил пару раз, но какой теперь от него был толк? Я, конечно, смотрел «Евроньюс».

И вот что узнал. Дня через два после захвата состоялась попытка взять Утрау штурмом. Дурацкая, глупая, и кончилась она десятком убитых. Пылкие леонские юноши и подростки, в том числе тот двенадцатилетний Арик Шварц, который гулял с рыженькой Джиной в скверике у Театра, насобирали по городу всякого оружия, пистолеты, охотничьи ружья, нашли даже два автомата Калашникова и решили освободить своих хвостатых любимцев. Подъехали к острову ночью, на лодках, которые шли тихо-тихо, высадились под самым забором (трех метров высотой, из гладкого металла!), дошли по-тихому до КПП по узкому бережку. Всего их было четырнадцать человек, и возглавлял всю группу сын Данилы Контарского Егор (хотя его лёвчики Зина и Дзакко уже гуляли по лугам Швейцарии). Пороху у них было много, но умения построить операцию никакого. При первом выстреле сбились, испуганные, в кучу, потом стали палить вразнобой, а еще через минуту побежали кто куда. Тут их почти всех и перестреляли охранники. Арик выжил, получил пулю в ногу, но в леонской больнице его быстро вылечили, и он уехал к своим хвостаткам в Швейцарию.

Почему всех леончиков за границей везли в горы, на открытую местность, подальше от больших городов? Потому что Эрика Куоко, леонский ветеринар, путем долгих исследований установила, что лёвчики гибнут от близости других домашних животных. В Венеции, когда их туда привезли из Африки, собаки и кошки постепенно вышли из употребления. Именно этим и определялась чудесная живучесть лёвчиков. А когда их увозили в другие города, по соседству оказывались либо псы, либо коты. У них даже складывались с нашими малыми львами чудные дружеские отношения, но на каком-то биологическом уровне они оказывались несовместимыми. Но теперь, в XXI веке, леончане про это знали, потому Марик и говорил про «подходящее место» для Чино.

Опять я сижу на своей террасе в Химмельзее,и опять смотрю на эти четыре лиственницы. Марик поселился в конце концов тоже в Шварцвальде, и рядом у них в деревушке Линденхайм стоят три дома, в одном Марк со всем своим семейством, в другом Прицкеры, а в третьем Шварцы. Взрослые нашли себе прекрасную работу кто во Фрайбурге, кто в Базеле, дети ездят в местные школы. А три лёвчика дружат, как и в Леонске. То есть Чино, Джина и Мина буквально не расстаются. При этом брат и сестра Джины к ним не кадрятся.

Вчера Марик и Валерия Петровна приезжали ко мне в гости, и когда Чино с Мариком пошли порезвиться на лужайке перед моим домом, заботливая бабушка нашептала мне на ушко, что, наверное, и семья у этих троих зверьков будет тройная. Потому что Мина не хочет отпускать Чино, несмотря на нежные отношения с Джиной. У той началась первая течка, у Мины она не за горами, и кажется, в Линденхайме скоро народятся маленькие лёвчики. Кто знает, может быть, из этого и получится что-то?