Хроника лишних веков (рукопись)

Юные воины приложили правую ладонь к середине груди, гулким, басистым хором ответили на поздравление — это было совершенно непонятное слово, которое я теперь не могу вспомнить — и вышли в матово освещенный изнутри коридорчик, пронзавший тело «осы-цепеллина».

Сигурд-Омега коснулся кресла, и оно заклубилось широким облаком. Он жестом предложил мне сесть, а сам прямо повалился на это облако… и повис. Я без опаски последовал его примеру — и тоже сладостно повис над полом, ноги мои измождено гудели.

— Свободному трудно оценить то, что сегодня произошло на Зеленом Круге, — довольно сумрачно заметил Сигурд-Омега. — Эти мальчики заслужили более высокого уровня. Черные медузы никогда не нападают ниже Красного Круга, однако сегодня они появились внизу. В нарушение Вечного Закона Войны… Твоя ценность, Свободный, очень высока. Ради тебя Боги используют многих…

«Оса-цепеллин» стремительно поднималась вверх, в глубокую синеву. Внизу, под легкой дымкой-пеленой, лежал великий золотой круг земных лесов.

Я рискнул уточнить:

— Имелось в виду «пожертвуют многими»?

Мне показалось, атлант содрогнулся и потемнел.

Я был неважным дипломатом. И удивился, как еще обошлось в Полинезии.

— В Предании нет такого глагола, — словно бы в полусне пробормотал Сигурд-Омега. — Такого слова не существует. Запомни, Свободный.

«Табу. В Сфере запрещено слово «жертва», — догадался я, смутно чувствуя, что приблизился к истине еще на один шажок… и решил поменять тему:

— Позволь узнать, воин Белого Круга. Если Земля и Планета Истока — одно, то в какой части света мы находились.

— Терра Антарктика, — был ответ.

— …А куда направляемся?

— Терра Европос.

«Европа!» — но мое вспыхнувшее было удивление тут же угасло, поскольку я догадался:

— Там, должно быть, лежат вечные льды?

— Да, — кивнул Сигурд-Омега. — Там холодней.

И тут я заметил, что вижу края горизонта, опустив взгляд. Мы были очень высоко! На одной из сторон земного окоёма горизонт был чуть загнут вверх и измят — там тянулась горная гряда.

— Не вижу никаких городов, — констатировал я с намеком.

— На Планете Истока городов нет, — вновь кивнул атлант. — Только Инкарнаполис. И входы на второй, Красный Круг Войны.

— А где ваш Инкарнаполис? — вконец обнаглел я.

— Под нами, — ткнул пальцем вниз атлант. — Под поверхностью земли. Им занят весь материк.

На новые вопросы уже не доставало сил. Картина разворачивалась столь грандиозная, что воображение перегорало, как электрическая лампочка.

Сигурд-Омега заметил, что я сник.

— Свободный, должно быть, голоден и утомлен, — улыбнулся он, и эта сухая улыбка была, верно, высшим проявлением участия и сочувствия в этом мире.

— Напоминание о голоде кстати… — признал я.

Атлант указал на один из кристаллов:

— Сому дозволено вкушать только воинам моего, Белого Круга. Но Свободный выше…

Спустя несколько мгновений он поднял меня, как ребенка, над кристаллом.

Искрящаяся голубая струйка священного напитка богов из древне-арийских преданий ударила мне в лицо, сначала показалась горячей, но тут же, во рту, тепло обернулось мятно-медовой прохладой, а мои жилы молниеносно налились жаром. Я ощутил некое состояние, которое могу назвать только физической, телесной полнотой. Голод, жажда, усталость и всякое человеческое недомогание показались чистой иллюзией, смытой сажей давно погасших снов.

Сигурд поставил меня в сторонке, а сам воссел на кресле-облаке, прямо как Перун-Громовник. Шлем-«арена» вновь скрыл его глаза, губы окаменели, перчатки-клешни снова изуродовали пропорции рук.

Я догадался, что перемирие на исходе.

Перед лицом Сигурда, на расстоянии его вытянутой руки, возникла в воздухе тонкая мерцающая паутина.

Я поднял взгляд и поразился черноте неба. Мы вознеслись над самым верхним слоем атмосферы. С непредставимой, архангельской высоты мог я теперь обозревать лик планеты, окаймленный синей полосой воздушного нимба.

— Свободный должен покинуть границу Войны, — механическим тоном произнес Сигурд-Омега. — Свободный волен выбрать любую жилую соту ниже второго уровня. На втором уровне проходит граница Войны для воинов Красного Круга.

Я посмотрел в ту сторону, куда по исчезнувшему теперь тоннелю уходили молодые атланты. Передо мной колебалась полупрозрачная, как яичный белок, стена, на поверхности которой и в самом деле выступили соты. Мой взгляд невольно остановился на одной из них, она просияла и… в следующий миг меня словно всосало в нее неощутимым вихрем. Я оказался в «каюте», вполне достойной второго класса океанского корабля.

Там я провел, по моим земным меркам, около часа, то витая на просторном диване-облаке, то расхаживая туда-сюда, и так однажды пройдя диван насквозь.