Хроника посещения (сборник)

Нунан притащил его на какую-то забытую богами окраину. Обшарпанные домишки скучились здесь в тени гигантской покосившейся водонапорной башни. Выходя из нунановского «пежо», Хиллер сощурился – ему на мгновение показалось, что на верхушке башни болтаются «мочала». Нет, почудилось, просто какое-то тряпье, зацепившееся за железный шест громоотвода. Парило. И жарило. От жары дрожал и струился над крышами воздух. Рубашка мгновенно промокла на спине и под мышками. Хиллер провел ладонью по затылку, ладонь стала липкой и влажной от пота. Отчего-то нестерпимо захотелось ее лизнуть.

– Так что вы мне хотели показать, Ричард? – сердито спросил нейробиолог.

Он уже злился, что так размяк там, в «Метрополе», и позволил себе дурацкую вспышку, и поддался на дурацкие, темные и нехорошие подначки Нунана. Это все Зона. Вот был честный предприниматель, делец, поставлял всякую электронику в институт, добродушно пил свой односолодовый виски… А как связался с Зоной и сталкерами, сразу потянуло от него кислым и гнилым душком – Дымами, прокоптившими завод, а теперь провонявшими и всю Зону.

– Вы ведь занимаетесь пифиями? – как ни в чем не бывало поинтересовался Нунан.

Говорил он легко и непринужденно, словно они сидели в директорском кабинете и обсуждали очередные поставки оборудования, а не стояли посреди пыльной, безлюдной улицы, куда, похоже, даже бродячие псы – и те не заглядывали. Краска на фасадах домов шелушилась, и повсюду слышался тихий треск. То ли какие-то насекомые в пожелтевшей траве, то ли трещало на солнце рассевшееся старое дерево.

– Скорее, «треножниками». Пифии – это только необходимая часть эксперимента.

– Инструменты? – уголками губ улыбнулся Нунан. – Измерительные приборы? Или препараты?

Нейробиолог пожал плечами.

– Мы пришли сюда, чтобы обсуждать моральные аспекты работы института? Им платят. Так же, как и лаборантам, которые еще пять лет назад ходили в Зону за хабаром – фактически, те же сталкеры. Но они получали зарплату и числились в штате. Вот и вся разница. Вы хотите поговорить об этом, Ричард? – сказал Хиллер, чувствуя, что вновь закипает.

Проклятая жара!

– Нет, Геллерт, – спокойно ответил Нунан, доставая платок и промокая лоб. – Как вы уже поняли, я хочу вам кое-что показать.

Он поднялся на крыльцо ближайшего дома, придерживаясь за некогда синие, а теперь серые перила. Хиллер ожидал ужасного скрипа, но крыльцо промолчало, словно почуяло хозяйскую ногу. Зато когда начал подниматься Хиллер, оно взвизгнуло, как собака, которой наступили на больную лапу. Нейробиолог вздрогнул. За стеклянной дверью (одно стеклышко было выбито и заменено картонкой) открылась гостиная, довольно большая, с пыльными шторами на окнах, пыльным ковром и пыльным камином. Пыль была потревожена только на узком участке между ковром и лестницей. Лестница вела вверх, наверное, к хозяйским спальням, и вниз, в подвал, – там обычно размещались стиральные и сушильные машины, стоял бойлер и прочая техника. Хиллер остановился в нерешительности, топчась по ковру. Нунан развернул к нему белый в полумраке овал лица и сделал знак идти следом. Вздохнув, нейробиолог зашагал к лестнице и начал спуск. Ступеньки, молчавшие под ногами Нунана, под его ботинками пели на все лады.

Внизу обнаружились железная дверь, табуретка и сидящий на табуретке амбал в майке и цветастых гавайских шортах. На руках и плечах амбала курчавилась жесткая черная шерсть, и во рту торчала потухшая сигарета. Амбал, казалось, дремал – но, заслышав шаги, распахнул глаза и беспокойно задвигал сигаретой. Разглядев Нунана, он успокоился, коротко кивнул и сдвинулся вместе с табуретом, открывая проход к двери. Коммерсант стукнул о железо четыре раза. Изнутри застучало, залязгало, и наконец дверь распахнулась. Внутри было темно. Хиллеру пришлось пригнуться, чтобы не стукнуться головой о низкую притолоку, и он тут же чуть не загремел вниз, потому что тут была еще одна лестница. Нунан впереди тихо ругнулся и взял спутника за руку. Ступеньки здесь, судя по ощущениям, были уже каменные. Пахло плесенью, крысами, свечами и машинным маслом. Внизу замаячило пятно желтого света, тусклого, вроде бы свечного или, может, каминного. Хиллер неслышно хмыкнул. «Все любопытственней и любопытственней», – подумал он и попытался понять, страшно ли ему. Страшно не было. Было отчего-то смешно, как будто посреди институтского коридора он наткнулся на сходку заговорщиков в черных балахонах и масках.

«Все-то и дело в том, – подумал он, осторожно ступая следом за Нунаном, – что Зона проста. Мы тут крутим вокруг нее, вертим что-то такое наподобие теории всемирного заговора, а на самом деле она просто есть. Верно подметил этот Пильман. Остатки пикника. Зона есть, как груда мусора или лужа блевоты. И, конечно, крысы. Там, где есть мусор, всегда заводятся крысы».

Кажется, именно встреча с представителями этого семейства грызунов ему и предстояла.