Хроника посещения (сборник)

С чего начать? Наверное, с того, что этот тип сломал всё моё хрупкое секундное счастье.

Тогда, тридцать два года назад, мальчишкой я был, от роду двадцать три. Много ли надо, чтобы забыть о смерти и вспомнить о жизни? Один неповторимый миг, когда вдруг сознаёшь: быть тебе, Рыжий, папой! Хохочу я, помню, в голос, пугая наш спящий квартал, а Гута, красавица моя, наоборот, плачет у меня в руках и повторяет сквозь слёзы что-то вроде: «Как жить будем, Рэдрик?» Встретил я её на улице – и ушла боль потери, и тем более выкинул я из трезвеющей головы всех тех уродов в баре, которых только что презирал и ненавидел.

Тут-то он и подвалил с шутками, в которых не было ни унции юмора…

Давно замечал: как развеселишься не в меру, так и случается какая-нибудь дрянь. Причём, только если трезвый. С пьяным, наверное, высшим силам играть не интересно. Кто-то наверху словно караулит момент, чтобы подбросить тебе под ноги банановую кожуру. Короче, чувствую я, чья-то рука легла мне на плечо:

– Господин Шухарт…

Ударил я с разворота и в полную силу. Ночной город, знаете ли, девушка рядом, да и нервы натянуты, как тетива. Он ушёл от моего кулака легко и даже будто с издёвкой: экий, мол, ты неуклюжий, дружок. И говорит:

– Я знаю, вы влюблены и в этот город, и в эту страну, господин Шухарт. В страну судов и законов.

От моего удара уйти – это школа нужна. И шагов я не слышал. Как он подошёл? Парень, похоже, был хорош, хоть и нёс какую-то хрень. Фараон? В джинсах и плотной рубашке, на кумполе – бейсболка… Задвигаю Гуту себе за спину и вежливо так:

– С законом у меня порядок, уважаемый. У вас другие сведения?

– Вы обожаете закон, не правда ли? – улыбается он. – Иначе что бы вы постоянно нарушали, да? Я к тому, что у меня есть к вам деловое предложение, о котором, с одной стороны, не узнает ни один суд, а с другой…

– Мы, спасибо, гуляем, – перебиваю я его. – И вы, смотрю, тоже. Давайте не будем портить чудесную ночь.

– Я, собственно, хотел позвать вас с собой в приют.

– В какой приют? – не сразу сообразил я.

– В тот, который пишут с прописной буквы. – И показал он рукой в сторону Зоны, довольно точно сориентировавшись на Седой квартал, и в груди у меня горячо стало, потому что добраться до этого объекта я мечтал тайно, но страстно, и знали об этом только самые мои близкие… Откуда узнал он?

И вот что ещё. В речи парня ощущался трудноуловимый акцент, хоть и говорил он чисто. Причём знакомый акцент. Как у Кирилла, упокой Господи его коммунистическую душу… да ну, ерунда, сказал я себе. Откуда в полумёртвом Хармонте взяться ещё одному русскому? Получаса не прошло, как я оплакал Кирилла, – и нате!

– Откуда ты такой? – спрашиваю. – Из-за океана?

– Как и ты, местный, – говорит. – У нас вообще столько общего, что ты удивишься. Например, мне тоже двадцать три. И мы с тобой на одной казёнке жрали харчи. Про Алекса Мелка слыхал?

И он приподымает свою бейсболку, а под нею – маленький ёжик совершенно белых волос. А на бейсболке, обращаю я внимание, – нашивка, приделанная почему-то сбоку: два перекрещенных арбалета.

Слышал я, конечно, про Мелка, когда загорал в исправительном корпусе Лэйк-Джордж. Настоящую фамилию не помню, смешная какая-то, как обычно у русских. Я-то мелочёвку мотал, для сопливого сталкера восемь месяцев – вечность, а Мелок серьёзный клиент был, взяли за грабёж, в нашей тюряге избил кого-то в мясо, так что к моему появлению перевели его в окружную. Много про него болтали: совсем молодой, а уже оброс легендами, как анекдот бородой.

Тут Гута дёрнула меня за мокрую куртку:

– Проснись, Рэд, какой тебе Приют?!

Хотела парня своего непутёвого в чувство привести. Я молчал, не реагировал, тогда схватила она меня и затрясла:

– Ты кого слушаешь? Пошли домой, хватит с нас!

– Неделю назад я соскочил с полки, – добавил Мелок со значением.

– Подожди, маленькая моя, постой, девочка… – прижимаю я Гуту к себе. Она вырвалась, как злая кошка. – Соскочил ты, значит, и сразу – в Приют?

– Почему бы нет, если можно полмиллиона намыть? Всего за одну прогулку, шеф.

– Хороша прогулка…

Эти возникшие вдруг полмиллиона остудили меня куда лучше женских когтей. За всё в жизни надо платить, а за такие навары платят обычно по самому высокому счёту. Если хитрец рассчитывал взять меня на жадность, он просчитался.

– Тьфу! – сказал он.

Я подумал – в мой адрес. Нет, подъехал лимузин, шелестя шинами. Три черные двери открылись разом, будто кто на кнопку нажал, и вышли трое крепышей; следом – ещё двое. В опущенных руках – пушки.

– Зачем? – закричал Алекс Мелок. – Мы практически договорились!

«Договорились», ага. Мечтатель… Меня с Гутой затолкали в салон – без грубостей, но жёстко. Русский сел самостоятельно, составил нам компанию. «Я же просил… – бормотал он, чуть не плача. – Жирная скотина… Я же всё ему объяснил…»

Вот так и закрутилась заварушка, которая вас интересует, парни.

2. Александр Ванин, 23 года, поднадзорный

В Зону готовились попасть по реке. Маршрут был продуман и просчитан, и водой выходило ближе всего.