Хроника празднования 8 Марта, составленная за десять лет наблюдений

Так что я предложила Маргарите и Насте устроить конференцию. Будем сидеть каждая у себя дома, видеть друг друга, разговаривать, чокаться с экранами и не напрягаться утомительной поездкой, уборкой после гостей и так далее.

Я поставила свой айфон на подставку. Принесла коробку пирожных, большую кружку чая и нарезанный ананас – чтобы не так потолстеть от съеденного. Ха – Папорова стала блондинкой! А за спиной Муры пробежал муж, помахивая лапкой.

Папорова сказала, что она в отношениях. Всё сложно. Отношения первые, и отношения вторые. Происходят параллельно. Одни отношения живут с ней в её новой квартире (старую она продала и положила деньги в банк). Другие отношения моложе первых на одиннадцать лет, её саму на десять, хороши собой, москвичи, верны, но небогаты. Тогда как первые горят желанием покорить Москву и корыстно использовать в этом Папорову Анастасию. Она это чувствует. Но они дарят ощущение стабильности, надёжности – за что и взяты под крышу родного дома. Эти отношения подарили цветы и серьги, уехали по делам до вечера. За это время нужно встретиться со вторыми отношениями, так что скоро Папорова будет собираться.

Мурочка предлагала на следующий год встретиться обязательно в ресторане, обязательно вместе со своими мужчинами – чтобы получилась большая шумная компания, ведь какая разница, что праздновать, главное – вместе, потому что нет ничего приятнее общения, потому что можно не успеть, ведь люди смертны… Даже всхлипнула. Муж, который тут же примчался, её успокаивал, холил и лелеял, по лицу Папоровой было видно, что она сейчас вот-вот выключит всё на фиг. Мура успокоилась. Мы по-обещали встретиться. Ах ты, Мурочка.

Но я реально не хочу встречаться. Перед Мурой было стыдно. Зачем наобещала? Вот они, все эти братства, традиции и клятвы. Тошные невыполнимые обязательства.

Или это просто вообще радость от этого всего кончилась, а общение, которое не по работе, стало бессмысленным?

Ночью в квартиру ввалились мои неугомонные родители – из гостей. Хохотали, шикали друг на друга, уронили в кухне табуретку. Почему им весело? Толстые шерочка с машерочкой. Плохо, что я у них одна. Им бы, по-хорошему, нужно было завести ещё пяток таких же жизнерадостных позитивных потомков – и тогда этим позитивом они бы поделились с пятью людьми. Те вовремя и удачно женились бы на ком-то. Получилось бы ещё пять дружных семей. А тут только я…

Надо погуглить, кто такие шерочка и машерочка.

Отчёт 8

Любовь не может пройти. Страсть никуда не девается. Если это сердечная страсть, в смысле душевная. А не физиологическая. Та – да. Та проходит, и никто её за это не осуждает. С ней всё понятно.

Это я за Мурой записала. Её разлюбил муж.

Это трындец. С Мурой такого не должно было произойти.

Они в институте давали клятву Гиппократу. В загсе давали клятву Гименею. А это точно так же нерушимо, как Гиппократу – иначе зачем же клясться? Мура искренне не понимала. И я не понимаю.

Они собирались венчаться – давать клятву не древнегреческому богу, а Богу нынешнему. Чтобы и ныне, и присно, и во веки веков… Но потом пришли к выводу, что это лишнее. «Достаточно, – сказал муж, – нашей клятвы друг другу». Да, так и сказал: «Я – царь своему слову. Раз поклялся, значит, всё».

И вот теперь оно и есть – всё. Укатил в Нижний Тагил. Пока в отпуск.

У нас такое вот 8 Марта. Мы у Муры дома. И Папорова приехала. Она задвинула кого-то из своих отношений (не воспроизведу, что она рассказывала о нынешнем состоянии дел), отменила встречу со своими основными (и очень крутыми) подружками.

Вот сейчас бы забегать по комнате, заржать, завизжать – про то, как пошло оно всё лесом, и жуёт-то оно пусть веник, вспомнить, что мы гардемарины, чокнуться чёрными бутылками и крикнуть, что не вешать нос, мы же один за всех. Но Мура была такая убитая, что даже не она, а Папорова напомнила мне, что мы были мушкетёрами. И предложила ещё пиратов Карибского моря вспомнить. Они там тоже условно один за одного, и судьба и родина у них едины.

Почему не смешно? Ведь должно быть. У нас нет проблем, у нас есть деньги, собственное жильё, образование и интеллект, работа, мы способны восстановиться и быть интересными и открытыми для новых отношений. Или спокойно жить без них.

А, наверное, потому, что никто не застрахован от перепадов чужих желаний. Мура не изменилась и уж тем более не изменила, не стала противнее, глупее, назойливее или равнодушнее. Она была объективно славная, светлая и добрая. Её любят пациенты, и врачебное начальство, думаю, ценит, раз она постоянно продвигается. С ней интересно, с ней общаешься – и как будто по мозгам и по сердцу мажут кисточкой, которую окунули в солнце. Улыбаться всегда хочется. Уверена, что муж Константин на это и повёлся. А теперь что, развёлся? В смысле, разводиться собирается?

А вот он не знает! Не знает, что ему делать. Но вот так вот.

Ни я, ни Настя Папорова не умели успокаивать. Уверять, что рано или поздно всё будет хорошо.