Хроника смертельного лета

– В субботу. Утром. Она позвонила мне часов в одиннадцать и радостным голосом похвасталась: «Он меня не стесняется, как ты уверяла! Вот видишь, мы все-таки идем вместе в гости, к его друзьям!» Но в этот момент у меня защемило сердце, как-то муторно стало, противно… Я вспомнила ту женщину в метро и поняла – что-то не так. Я оказалась права?

– Да, Оксана… – неохотно ответил Зубов. – Вы оказались правы. Скорее всего, Полину он пригласил, чтобы досадить той женщине. Вашей подруге не стоило туда ходить.

– Так это та женщина убила Полину? – замирая, спросила Оксана.

– Навряд ли, – ответил майор с большим сомнением. – Они вместе очень давно. У них странные, но очень близкие отношения.

Оксана заплакала.

– Зачем же он тогда с Полиной? Она так любила его – нежно и преданно. А та женщина – она знает про Полину?

– Она встретилась с ней позавчера в гостях, – ответил Зубов. – Но Орлов представил Полину как случайную знакомую.

– Гад какой, – гневно бросила Оксана. – Лжец. Дайте мне ее телефон, – вдруг потребовала она. – Я хочу с ней встретиться.

Зубов пристально посмотрел на нее. Собственно, почему бы и нет?..

– Записывайте, – ответил он решительно, – Ее зовут Катрин.

16 июня 2010 года, Москва, 27°C

Анна ждала сеньору Перейра у терминала Е аэропорта Шереметьево. Самолет из Парижа только что приземлился, и, по расчетам Анны, дива должна была появиться примерно через четверть часа. Сказать, что настроение у Анны было паршивое, значит, не сказать ничего. Желтая пресса уже отличилась – накануне во многих изданиях появилось сообщение, что в доме знаменитой балерины совершено зверское убийство с изнасилованием. Как они об этом прознали – неизвестно, но утром, когда Анна вышла из дома, ее атаковала целая банда журналистов. Прыгнув в машину, девушка добрый час крутилась по Москве, пытаясь оторваться от папарацци. Лишь убедившись, что «хвоста» нет, Анна помчалась в Шереметьево, благо за годы театральной жизни привыкла рассчитывать время с запасом и никогда не опаздывала ни на репетиции, ни на спектакли.

Наконец из зеленого коридора появилась мадам Перейра – высокая, худая и прямая, словно жердь, дама. Ее волосы, черные как смоль, до сих пор густые, были подстрижены в элегантное каре. Клаудиа Эстер не отличалась особой красотой, но, несмотря на это, молва приписывала ей скандальные романы с сильными мира сего. Она относилась к породе женщин, кому жизненный опыт придает особый шарм. Затянутая в отличный льняной темно-серого цвета, тангера держала увесистый коричневый саквояж со знаменитым логотипом. Высокие скулы обтягивала достаточно гладкая для ее возраста кожа, глаза скрывали солнечные очки с дужками, отделанными жемчужинами, а из косметики присутствовала только ярко-красная помада на тонких губах. Выглядела она шикарно. Клаудиа Эстер обняла Анну, окутав ее изысканным ароматом ванили и сандала.

– Мадам Королева! – Дива говорила по-французски без акцента, что казалось необычным для аргентинки, согласно легенде, родившейся в трущобах Буэнос-Айреса.

Анна обрадовалась. Французский – профессиональный язык балета, преподается с первых классов хореографического училища как иностранный, и знала она его прекрасно. А вот испанский был для нее в известной степени проблемой. Она могла говорить на нем, неплохо понимала, но выразить сложную мысль ей не хватало ни навыка, ни словарного запаса. Анна немного знала и английский, но французский был ей близок, как никакой другой язык.

Она чувствовала неловкость оттого, что приехала встречать знаменитую танцовщицу без цветов, но та еще в электронной переписке потребовала, чтобы их ни в коем случае ей не дарили. «Чтобы я не чувствовала, что приехала на собственные похороны. А вот коньяку хорошего выпью с удовольствием». Такой вот каприз.

– Рада вас видеть! – Анна пожала ей руку. – Как долетели?

– Долетела… – вздохнула Клаудиа Эстер. – Кое-как…

Анна не стала уточнять, а про себя подумала – в возрасте мадам Перейра многие не то что не совершают такие дальние поездки, а вообще из дома не выходят – хорошо, если доползают до ближайшего магазина.

– Что у вас здесь случилось? – спросила дива, жестом подозвав к себе носильщика и швырнув шикарный саквояж на тележку. – !Vamos! [26] – скомандовала она по-испански и прошествовала к выходу стремительной походкой, далеко выбрасывая перед собой длинный зонт-трость.

Сердце Анны рухнуло с высоты. Что случилось? Да как она могла узнать? Неужто в зарубежной прессе сообщили? Могли запросто – имя Анны Королевой хорошо знали в Европе и за океаном. Тогда все пропало! Не говоря о том, что может последовать разрыв многих контрактов на зарубежные выступления, наверняка будет отозвано приглашение на концерт в Буэнос-Айресе. Опера Гарнье в ноябре, Королевский балет на Рождество… О Боже!

– Ничего не случилось, – пробормотала она растерянно, стараясь не отставать от летящей вперед дивы.

Они вышли из здания аэропорта.