Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 2

– А я ведь так и не спросил тебя, чем кончилось дело с шаэдом, – сказал я.

Она просияла.

– Шаэд готов!

В ее глазах сверкнула гордость. Она взяла за меня за руку и повела к краю беседки.

– С железом было нелегко, однако же все готово!

Она устремилась было вперед, потом остановилась.

– Сумеешь ли ты его отыскать?

Я, не спеша, внимательно огляделся по сторонам. Хотя Фелуриан уже объяснила мне, что искать, я далеко не сразу обнаружил едва заметный сгусток тьмы в тени ближайшего дерева. Я протянул руку и достал из укрытия свой шаэд.

Фелуриан кинулась ко мне, радостно хохоча, словно я только что выиграл в какую-то игру. Она повисла у меня на шее и расцеловала с неистовством целой дюжины детишек.

Прежде она ни разу не дозволила мне примерить шаэд, и теперь, когда она накинула его на мои обнаженные плечи, я изумился. Он был почти невесомый и мягче самого роскошного бархата. Казалось, будто я накинул на плечи теплый ветерок, тот самый, что ласкал мою кожу на темной лесной поляне, куда Фелуриан водила меня собирать тень.

Я хотел было пойти к озерцу, посмотреться в него, чтобы узнать, как я выгляжу, но Фелуриан накинулась на меня. Повалив меня на землю, она оседлала меня, и шаэд раскинулся под нами, как толстое одеяло. Она собрала его края вокруг нас и принялась целовать меня в грудь и в шею. Горячий язык коснулся моей кожи.

– Теперь, – сказала она мне в ухо, – каждый раз, как твой шаэд будет обнимать тебя, ты станешь думать обо мне, и всякое его прикосновение будет как мое прикосновение.

Она медленно двигалась на мне, прижимаясь ко мне всем своим обнаженным телом.

– И сколько бы женщин у тебя ни было, ты будешь помнить Фелуриан, и ты ко мне вернешься!

* * *

После этого я понял, что мое пребывание в Фейе подходит к концу. Слова Ктаэха застряли у меня в голове, как колючки, и непрерывно гнали меня назад, в мир. То, что я находился на расстоянии броска камнем от убийцы своих родителей и не понял этого, оставило у меня на губах привкус горечи, которого не могли смыть даже поцелуи Фелуриан. К тому же в голове у меня непрерывно крутилось то, что Ктаэх сказал о Денне.

И вот наконец я проснулся и понял, что время настало. Я встал, собрал свою котомку, оделся – впервые за целую вечность. Было как-то даже странно чувствовать на себе одежду. Сколько же времени меня не было? Я запустил пальцы в отросшую бороду, пожал плечами и отмахнулся от этого вопроса. Что толку гадать, все равно скоро узнаю!

Обернувшись, я увидел Фелуриан, которая с грустным лицом стояла в центре беседки. На миг мне подумалось, что она начнет просить, чтобы я не уходил, но нет, ничего подобного. Она подошла ко мне, окутала меня шаэдом, точно мать, одевающая ребенка, который собирается выйти на мороз. Казалось, даже бабочки, ее спутницы, и те приуныли.

Она несколько часов вела меня через лес, пока мы не пришли к паре высоких серовиков. Она накинула на меня капюшон шаэда и велела закрыть глаза. Потом немного поводила по кругу – и я ощутил, что воздух вокруг слегка изменился. Открыв глаза, я понял, что лес вокруг не тот, через который я шел за секунду до того. Странное напряжение в воздухе исчезло. Это был мир смертных.

Я обернулся к Фелуриан.

– Госпожа моя, – сказал я, – мне нечего дать тебе на память…

– Кроме обещания вернуться.

Ее голос был нежен, как лилия, но в нем слышалось предостережение.

Я улыбнулся.

– Я хочу сказать, мне нечего тебе подарить, госпожа.

– Кроме воспоминаний…

Она подалась ближе.

Закрыв глаза, я простился с ней несколькими словами и множеством поцелуев.

И ушел. Мне хотелось бы сказать «даже не обернувшись», но это была бы неправда. Ее вид едва не разбил мне сердце. Она казалась такой крохотной рядом с огромными серыми камнями. Я едва не вернулся, чтобы поцеловать ее снова, всего один разок, на прощание.

Но я понимал, что если вернусь, то никогда уже не сумею уйти. И силой заставил себя пойти дальше.

Когда я обернулся во второй раз, она исчезла.

Глава 107

Пламя

Когда я пришел в трактир «Пенни и грош», солнце давно уже село. Огромные окна трактира сияли светом ламп, у коновязи стояла дюжина лошадей, жующих овес из своих торб. Дверь была распахнута, на темную улицу падал косой квадрат света.

И все же что-то было не так. Не было слышно приятного гомона, который непременно несется по вечерам из любого переполненного трактира. Ни шепота. Ни шороха.

Я в тревоге подкрался ближе. Сразу все волшебные сказки, что я когда-либо слышал, пришли мне на ум. А вдруг меня не было много лет? А то и десятилетий?

Или причина куда более обыденна? Вдруг разбойников было больше, чем мы думали? Вдруг они вернулись, обнаружили, что лагерь разорен, явились сюда и напали на трактир?

Я подобрался к окну, заглянул внутрь и понял, в чем дело.

В трактире было человек сорок-пятьдесят. Они сидели за столами, на лавках, стояли вдоль стойки. И все затаив дыхание слушали того, кто сидел у очага.

Это был Мартен. Он от души хлебнул пива и продолжал: