Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 2

Я не знал, что здесь часто бушуют сильные бури, которые и дали хребту его название. Внезапные порывы ветра разносили все торчащее и угловатое, и квадратные бревенчатые дома, какие строят внизу, здесь бы просто не устояли.

Поэтому адемы строились разумно, пряча свои дома от непогоды. Хижины встраивались в горные склоны или лепились к подветренным склонам утесов. Некоторые зарывались в землю. Другие высекались в каменных стенах гор. Некоторые вообще были еле видны, пока не подойдешь вплотную.

Исключением была группа невысоких каменных строений, стоящих вплотную друг к другу, на некотором расстоянии от дороги.

Мы остановились у самого большого из них. Темпи обернулся ко мне, нервно теребя кожаные ремни, которые притягивали к рукам рукава его алой рубахи наемника.

– Я пойду вперед. Шехин захочет побеседовать со мной отдельно. Это может занять некоторое время.

Тревога. Сожаление.

– А ты жди здесь. Возможно, это будет долго.

Язык его тела сказал мне больше, чем его слова. «Я не могу привести тебя туда, ты же варвар».

– Я подожду, – заверил я.

Он кивнул и вошел, оглянувшись на меня прежде, чем затворить за собой дверь.

Я огляделся по сторонам. Вокруг люди мирно занимались своими делами: женщина несла корзину, парнишка вел козу на веревке. Дома были сложены из того же неотесанного камня, что и окрестные горы, и совершенно сливались с фоном. Небо было затянуто облаками, что добавляло еще один оттенок серого.

И над всем этим дул ветер, со свистом огибая углы и рисуя узоры на траве. Я мимоходом подумал, не закутаться ли в шаэд, но решил не делать этого. Воздух тут был разреженней и холодней. Но все-таки стояло лето, и солнце грело как следует.

Тут было на удивление спокойно. Не было шума и вони, свойственных большим городам. Не цокали копыта по мостовой. Торговцы с тележками не расхваливали свои товары. Я вполне мог представить, как в таком месте растут люди, подобные Темпи: вбирают в себя этот покой, пока он не наполнит их до краев, и потом уносят его с собой, куда бы они ни шли.

Поскольку смотреть было особо не на что, я обернулся к ближайшему зданию. Оно было сложено из неровных кусков камня, подобранных друг к другу на манер головоломки. Вглядевшись пристальней, я был озадачен отсутствием цемента. Я постучал по камню костяшкой пальца, гадая, уж не цельный ли это кусок камня, нарочно отделанный таким образом, чтобы казалось, будто он сложен из отдельных камней.

Позади чей-то голос спросил по-адемски:

– И что ты думаешь о нашей стене?

Обернувшись, я увидел немолодую женщину со светло-серыми глазами, характерными для адемов. Лицо ее было бесстрастно, однако черты выглядели добрыми, материнскими. На ней был желтый шерстяной колпак, натянутый на уши. Колпак был грубой вязки, и торчащие из-под него светлые волосы начинали седеть. После долгого путешествия в обществе Темпи странно было видеть адема без меча и обтягивающей красной одежды наемника. Женщина была одета в свободную белую рубаху и холщовые штаны.

– Не правда ли, наша стена – завораживающее зрелище? – спросила она, сделав рукой жесты «мягкая усмешка» и «любопытство». – И что ты о ней думаешь?

– По-моему, она прекрасна, – ответил я по-адемски, на мгновение взглянув ей в глаза и тут же отведя взгляд в сторону.

Ее рука склонилась в незнакомом жесте.

– Прекрасна?

Я чуть заметно пожал плечами.

– Простым, функциональным вещам присуща своя, особая красота.

– Может быть, ты неправильно выбрал слово, – сказала она. Сдержанное извинение.

 – Красота – это цветок, женщина, драгоценный камень. Быть может, ты хотел сказать «полезна». Стена полезна.

– Полезна, но в то же время и прекрасна.

– Быть может, вещь обретает красоту, когда ее используют.

– Быть может, вещь используют в зависимости от того, насколько она красива, – возразил я, гадая, что это: адемский аналог светской беседы? Если да, то, конечно, это лучше, чем унылые сплетни при дворе маэра.

– А как насчет моей шапки? – спросила она, коснувшись своего колпака. – Она тоже прекрасна, потому что ее используют?

Колпак был связан из толстой домашней пряжи и выкрашен в ярко-рыжий цвет. Он был слегка перекошен, и стежки местами были неровные.

– Ну, она, кажется, очень теплая, – уклончиво ответил я.

Она сделала жест «легкая усмешка», и в глазах ее промелькнул смешок.

– Так и есть, – сказала она. – И для меня это прекрасная шапка, потому что ее связала мне дочь моей дочери.

– А-а, тогда она и впрямь прекрасная.

Согласие.

Женщина сделала жест, означающий улыбку. Руку она держала немного под другим углом, чем Темпи, и я счел это за теплую материнскую улыбку. Сохраняя невозмутимое выражение лица, я сделал улыбку в ответ, изо всех сил стараясь, чтобы мой жест выглядел одновременно теплым и любезным.

– Ты хорошо говоришь для варвара, – сказала она и стиснула мои руки дружеским жестом. – У нас редко бывают гости, особенно такие учтивые. Идем со мной, я покажу тебе красоту, и мы с тобой поговорим о том, какая в ней может быть польза.

Я опустил глаза. Сожаление.

– Не могу. Я жду.

– Того, кто внутри?

Я кивнул.