Хроника воскрешения царей

Короче говоря, 17 ша’бана 1022/2 октября 1613 г. [сей раб] выехал из Фараха в Исфахан. В течение десяти дней благословенного месяца рамазана он оставался в селении Тигаб, подвластном Каину{954}, в доме Мир Ни’маталлаха Разави{955}. Оттуда выехал в селение Хусф{956} к высокообразованному устаду мавлана Мухаммад-Шарифу Шу’уни{957} и провел два дня в присутствий упомянутого ахунда{958}, который в действительности был устадом

и наставником [сего] раба. Указанное лицо провожало [сего] бедняка на протяжении нескольких фарсахов. Он распрощался, как будто зная, что другой встречи в этом мире не будет. Несколько дней спустя в Ирак пришла весть о кончине сего лучшего из мудрых.

В течение нескольких дней [сей раб] ехал переход за переходом по Табасской дороге, пока не показался Бийабанак{959}. Туда пришло известие о том, что его шахская светлость выехали из столичного города Исфахан в Наин, Купа и Ардистан{960} для охоты и что, возможно, доедут до Кашана. Узнав это, я направился в «Обитель правоверных»{961} [город] Кашан. Когда я приехал туда, августейшая свита отбыла в Казвин. Пробыв в Кашане несколько дней, [сей раб] тоже поспешил в Казвин. Стало известно, что сведущий шах собирается направить поводья своего гнедого в сторону Грузии. Я намеревался последовать за высочайшим станом, но заболел и задержался [в Казвине] на 15 дней. Немного окрепнув, выехал в «Обитель наставлений [на истинный путь]»{962} [город] Ардабиль и сподобился счастья посетить места погребения сефевидских шайхов, да будет над ними благословение и благоволение [Аллаха]! Оттуда по дороге на Арша{963} и по берегу реки Араке [сей раб] прибыл в Карабаг, из [Карабага] в Ганджу{964}. Переправившись через р. Куру и проехав несколько остановок, [сей раб] присоединился к победоносному лагерю на берегу р. Кабри-Чай{965} в относящейся к Грузии [местности] и удостоился счастья припасть к ногам его величества. Расспросив об обстоятельствах, [шах] изволил обласкать меня. Много раз он упомянул о том, что «служба каждого, кто даст согласие идти со мной на войну с неверными /502

/ в Грузию, достойна похвалы и будет оценена [подобающим образом]». Как бы то ни было, во время этого похода

Подпоясался я поясом служения [шаху],Жизнь [свою], словно талию, опоясал кушаком [готовности].

Поводом для [шахской] ласки послужило следующее обстоятельство. Правитель Кахетии Александр-хан, подвязавшись поясом покорности и повиновения пребывающему в раю шаху{966}, усердно служил. Когда его внук, Тахмурас, благодаря воспитанию и стараниям счастливого наместника стал обладателем короны и престола областей Кахетии{967}, он отступил от верноподданности. Заключив соглашение с правителем Картли Луарсаб-ханом, внуком Симон-хана{968}, они совместно заявили о неповиновении{969}. Святой обязанностью государя и делом чести мусульман было наказать безбожников.

[Шах] встал лагерем на берегу реки Кабри-Чай и был там несколько дней, отправив к Тахмурасу с увещеванием Баграт-мирзу сына Да’уд-хана Гурджи{970}, который с давних пор рос под сенью сего вечного государства.

Тахмурас послал к светлейшему [шаху] свою мать и своих сыновей в сопровождении 60 именитых азнауров

{971} и заверил, что, «как только августейшая свита покинет эту местность и прибудет в Карабаг, он будет иметь честь явиться [на поклон] к шаху». Данное заявление стало причиной еще большего гнева [шаха]. Мать и сыновей [Тахмураса] он задержал, а азнауров, являвшихся предводителями и главарями неверных и храбрецами того народа, отпустил к нему{972}, [сказав им]: «Вы ослеплены многочисленностью войска и прочностью [своих] укреплений и укрытий{973}. Допустим! Мы как раз [для того] и пришли, чтобы [полностью] разгромить и уничтожить вас!»

Высокое войско откочевало и по ущелью Каник{974} вступило в область Кисики{975}, протяженность которой от города Загеми{976} до горы...{977}

От склона горы до берега реки Каник{978} сплошь тянутся селения, засеянные поля, города, высокие и величественные сооружения, храмы и церкви.

В самый полдень поднялись в высокую церковь на вершине горы{979}, сбросили несколько камней с ее стены, /503/ сломали крест, являющийся знаком их киблы{980}, и возгласили в том храме азан и икаму{981}. Сей раб согласно высочайшему приказу громким голосом призвал на молитву. Совершив в том месте намаз, [шах] восславил ислам и призвал к чистой вере.