Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима

Во время посвященного Диане ежегодного праздника роща ее озарялась светом многочисленных факелов. Сама богиня, статуя которой стояла в храме, изображена была держащей факел в правой руке. В этот день по всей Италии происходили священные обряды. Диане поклонялись как охотнице и как дарующей женщинам легкие роды. Охотничьи собаки в день праздника увенчивались венками, охота же за дикими зверями была запрещена. Молодые люди совершали в честь богини очистительные ритуалы и давали ей обеты. Женщины, молитвы которых были услышаны Дианой, приходили в святилище, украсив себя венками и держа в руках горящие факелы. Подле храма устраивалось пиршество. Участники празднества приносили с собой вино, ели мясо жертвенных козлят, горячие лепешки, подаваемые на листьях, и яблоки, сорванные вместе с ветками.

Как потом узнал Варий, в храме Дианы Минуций увидел ночью удивительный вещий сон, который подтолкнул его к окончательному решению поднять восстание.

Теперь мятежный римлянин с тремя тысячами воинов стоял лагерем в непосредственной близости от святилища своей покровительницы и твердо верил в то, что богиня направляет его помыслы и оказывает ему поддержку в задуманном им предприятии.

Убежище беглых рабов опоясано было глубоким рвом, валом и частоколом. У главных ворот, обращенных к Капуе, через ров был перекинут прочный подъемный мост из скрепленных между собой бревен.

Прибывших новичков встречали в лагере радостными криками.

Добротно одетый и сидящий верхом на коне Варий сразу обратил на себя особое внимание.

Командир охранявшей ворота центурии, выслушав просьбу фрегеллийца, чтобы его поскорее проводили к Минуцию, кликнул одного из воинов, который через несколько минут привел Вария на небольшую площадку, замкнутую со всех сторон шалашами, палатками и коновязями. Здесь стояла и палатка вождя, вернее, царя восставших.

Минуций, узнав, что перед ним знаменитый мятежный квестор Фрегелл (о нем он был наслышан с отроческих лет благодаря памятному для многих эпизоду со жрицей Весты, спасшей фрегеллийца от смертного приговора), чрезвычайно обрадовался. Именно в таком человеке он нуждался, желая привлечь к себе свободных. Широкая известность имени Квинта Вария должна была этому способствовать.

В этот день Минуций долго беседовал с ним наедине в своей палатке. О чем они говорили, осталось тайной.

На другой день Минуций назначил фрегеллийца начальником отряда из двухсот пятидесяти прибывших за последнее время рабов и кабальных крестьян. Последние явно рассчитывали на грабежи и добычу, желая таким способом собрать необходимые средства, чтобы расплатиться с кредиторами.

Однако Варий, собрав подчиненных на сходку, сурово предупредил их, что не станет командиром грабителей и прогонит всякого, кто будет подбивать остальных на разбой и анархию.

Через несколько дней его отряд сократился на треть — часть крестьян вовсе покинула лагерь, другие рассеялись по нему, выжидая.

Впрочем, людей свободного звания в лагере Минуция было мало. Большинство составляли рабы, которые отчетливо сознавали, что предстоит тяжелая и опасная война, к которой нужно серьезно готовиться, иначе всех их ждет гибель.

Особенно большой радостью для Минуция был приезд Мемнона и Ювентины.

Римлянин уже не надеялся их когда-нибудь увидеть.

К Мемнону он проникся глубоким уважением за то, что тот сдержал свою клятву. Для него он стал человеком слова и чести.

Не скрывая своего ликования, Минуций провозгласил, что появление Мемнона и Ювентины в его лагере — это особый добрый знак, посланный ему и всем восставшим великой Дианой.

По этому поводу он приказал трубить сбор и построить всех воинов на лагерной площади перед преторием.

Известие о прибытии Мемнона и Ювентины достигло Иринея, Сатира и остальных гладиаторов, которые в это время готовили лошадей, чтобы отправиться в разведку.

Страшно взволнованные, они бросили все и одними из первых прибежали на площадь, обгоняя идущих на сходку воинов.

Минуций, Мемнон и Ювентина были уже там, стоя у грубо сколоченного трибунала в окружении ликторов.

Встреча друзей была радостной и бурной. Мемнона чуть не задушили в объятиях. Ювентина со слезами на глазах обнимала и целовала каждого из тех, с кем ей пришлось пережить столько опасностей.

Минуций, чтобы не дать затянуться этой волнующей встрече, подал знак трубачам, которые затрубили, призывая всех к тишине.

В пурпурном плаще и сверкающей на голове диадеме Минуций поднялся на трибунал.

Он произнес речь, в которой подробно рассказал о героическом побеге из Рима шести отважных гладиаторов, которым оказали самоотверженную помощь Ириней и Ювентина.

Минуций особенно восхвалял беспримерную храбрость юной девушки. Он сравнивал подвиг Ювентины с подвигом римлянки Клелии, причем не в пользу последней, ибо, говорил он, Клелия проявила героизм, спасая от врагов самое себя, а Ювентина рисковала собой ради других.

Под всеобщий громовой крик и грохот оружия Минуций сошел с трибунала и возложил на голову Ювентины венок за храбрость — в римской армии это была особая почесть, присуждавшаяся воинам, совершившим выдающийся подвиг.