Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима

Он сам встретил прибывших, стал расспрашивать, кто они и откуда, но те оказались неразговорчивыми.

Слуги коротко ответили на приветствие хозяина, а сидевшая в двуколке девушка не обратила на него никакого внимания. Выражение лица ее было серьезно. Она о чем-то напряженно и сосредоточенно думала.

Спрыгнув с коней, слуги помогли своей госпоже выйти из двуколки.

Когда же трактирщик повторил свой вопрос, откуда они и куда направляются, один из слуг решительно пресек его расспросы, сказав, что едут они издалека и очень устали, поэтому пусть он избавит их от пустого разговора.

Старик обиженно умолк и пошел будить своих рабов.

Скоро он вернулся во двор и предложил девушке отдохнуть в одной из комнат трактира, но та покачала головой и ответила, что предпочитает побыть на свежем воздухе.

Септимен отметил про себя, что все трое не столько устали, сколько чем-то озабочены и встревожены, особенно девушка, которая нервно прохаживалась под навесом летней столовой.

Двое ее спутников уже разнуздали лошадей, привязав их к коновязи рядом с кормушками, и потребовали от хозяина, чтобы проголодавшимся животным насыпали ячменя.

Коня из повозки они не выпрягли, из чего старый Септимен заключил, что путешественники не собираются здесь долго задерживаться.

Ювентина, Геродор и Эватл (это конечно же были они) не сомневались в том, что их поездка каким-то образом связана с предстоящим сражением. Ювентина, пока они ехали по ночной дороге, не проронила ни слова. Мемнон показался ей каким-то странным. Раньше он всегда был с нею откровенен, и у них не было друг от друга никаких тайн. Почему же на этот раз он не открылся ей? Он сказал лишь, что так надо. Ювентина терялась в догадках, строила различные предположения, а на сердце у нее становилось все тревожнее.

Геродор и Эватл не сомневались, что в этот день будет сражение. Они рассуждали о том, что если римский претор одержит верх, то им втроем следует пробираться в Байи — там их на время приютят Пангей и Неэра.

— А вот что мы будем делать дальше — ума не приложу, — со вздохом сказал Эватл.

Когда совсем рассвело и яркое багряное солнце поднялось над отдаленными вершинами гор, молодой раб, засыпавший ячмень в кормушки лошадям, крикнул, предупреждая хозяина трактира:

— Господин! Какие-то всадники едут к нам…

И юноша показал рукой в сторону Тифатской горы.

По проселочной дороге, извивавшейся между холмами, мчался в клубах пыли отряд всадников, быстро приближавшийся к трактиру.

— Это римляне, — вглядевшись, тихо сказал Эватл Геродору и Ювентине.

— Запомните! Вы мои рабы, а я ваша госпожа, и мы едем из Брундизия в Неаполь, — торопливо произнесла Ювентина.

В распахнутые ворота влетели вооруженные всадники, осаживая своих лошадей.

Во главе отряда был молодой красивый наездник в дорогих доспехах. Под ним беспокойно перебирал ногами великолепный нумидийский конь.

— Кто здесь хозяин? — крикнул начальник отряда, стараясь придать своему миловидному, как у девушки, лицу грозное выражение.

— Это я, доблестный командир. Добро пожаловать! — выступая вперед и кланяясь, сказал Септимен.

— А это что за люди?

— Мои рабы, господин, за исключением вот этой молодой госпожи и ее двух слуг. Они остановились у меня отдохнуть с дороги, перед тем как отправиться дальше по своим делам.

Только тут молодой римлянин увидел Ювентину, стоявшую под навесом столовой, и черты его несколько смягчились.

Он ловко спешился и бросил поводья подбежавшему рабу.

Остальные всадники тоже соскакивали со своих лошадей, привязывая их прямо к изгороди.

— Мое имя Марк Эмилий Скавр, — громко и важно сказал начальник отряда, обращаясь к трактирщику. — Надеюсь, тебе знакомо это имя?

— Как? — с изумленным подобострастием воскликнул старик Септимен. — Неужели я вижу перед собой отпрыска самого…

— Да, да, — надменно улыбнувшись, прервал хозяина молодой человек. — Мой отец — прославленный двумя консульствами триумфатор и ныне здравствующий принцепс сената.

— О, я ведь был в Риме десять лет назад в тот самый день, когда твой батюшка — да будут благосклонны к нему все бессмертные боги — справлял свой триумф над галлами, — восхищенным тоном говорил трактирщик. — Клянусь Юпитером Всеблагим и Величайшим, это был блестящий триумф! Представь себе, я и тебя хорошо помню. Ты тогда был еще маленьким мальчиком и ехал верхом на коне рядом с триумфальной колесницей отца. Разве мог я подумать, что вновь увижу сына Эмилия Скавра в своем захолустье?..

Молодой Скавр снисходительно выслушал восторженную речь хозяина, потом принял деловой вид.

— Мой отряд прибыл сюда по специальному приказу претора, поэтому весь этот заезжий двор вместе со всеми его обитателями на сегодняшний день поступает в мое распоряжение, — строгим тоном сказал он и бросил внимательный взгляд в сторону Ювентины.

— Стало быть, и в этих местах могут быть военные действия? — обеспокоенно спросил Септимен.

— Скорее всего, здесь будет славная охота, — рассеянно ответил Скавр, у которого интерес к Ювентине возрастал с каждым мгновением, и он не сводил с нее пристального взгляда.