Хроника времён 'царя Бориса'

В свое время, заявив о выходе из партии, Ельцин охарактеризовал этот свой шаг как шаг, обусловленный принципами его новой должности - высшая власть в многопартийном государстве должна быть вне партийных притязаний, но только ли это было тому причиной? Обстоятельства, при которых Ельцин совершил этот поступок, были исполнены политического риска. Думаю, что нет. В том поступке было неизмеримо больше человеческого, индивидуального, нежели политического и общественного вызова. Это был шаг на пути самоочищения, не отречение от прошлого, а нежелание находиться в окружении людей тебя ненавидящих, связывать с ними свое будущее. Он пошел с теми, кто в тот момент был слабее, и в этом значимость его поступка. Ельцин очень русский человек. Чувственное начало в его поведении играет громадную роль. Может быть, поэтому и его успехи, и его просчеты всегда обретают нравственную окраску. Всем памятен тот миг, когда под улюлюканье озлобленных делегатов он покидал съезд партии. Он сделал свое, возможно, самое трудное заявление в жизни. И чувство обретенной свободы делало его красивым и независимым в этот драматический момент. Телевизионные камеры проводили Ельцина до дверей зала. Ничто не уходит в никуда. Любой поступок имеет последствия. Объяснив решение о прекращении членства в партии, тогда ещё здравствующей, пусть ослабленной внутренним разладом, но достаточно сильной, желанием быть независимым в своих решениях, Ельцин, возможно, сам не подозревая того, сузил, ограничил возможность будущего маневра. Прошло время. Обстоятельства изменились. Внепартийное существование Президента породило некую двойственность положения. Поляризация политических сил требовала ответа на вопрос: с кем Президент? Если Президент лидер какой-либо партии, никакого вопроса возникнуть не может и отношения с оппозицией вполне здравы и естественны. Если Президент вне партии, то его программа лишается общественного фундамента. Есть сочувствующие, есть сторонники, но нет партии Президента, вокруг которой и благодаря которой формируется социальная опора реформ. И тогда возможны заблуждения, начинается перетягивание каната, самые разные политические силы вступают в откровенную борьбу за Президента, за усиление своего влияния на него. У оппозиции всегда есть возможность обвинить Президента в предвзятости. Тем более что нейтралитет Президента, конечно же, нейтралитет надуманный. Теоретически Президент - лидер демократического движения, но тот факт, что у него нет своей партии, неминуемо лишает Президента возможности оказывать нацеленное влияние на это движение. "Демороссы" стараются не потерять Президента, дают понять, что они по-прежнему считают Ельцина своим лидером. Напоминают, что именно демократические силы обеспечили ему победу на выборах. Все, что касается победы, вполне справедливо, с одним уточнением. К моменту выборов в парламент России движение только-только зарождалось, а Ельцин уже был, и был длительно. К этому времени уже совершилось и низложение Ельцина, и возвращение его в активную политическую жизнь. Образовалось некое магнитное поле. Движение нуждалось в знамени (ушел из жизни Сахаров), и этим знаменем стал Борис Ельцин. Он не создавал движения, оно пришло к нему само. За многих будущих депутатов голосовали потому, что их предвыборная кампания освящалась именем Ельцина. Это был ключ к симпатиям избирателей: за Ельцина или против него. А ведь до президентских выборов был ещё целый год. Да и никто не гадал, не думал, что такие выборы будут. Партия Президенту была нужна не на выборах, а после них.

Симпатии к Ельцину не есть плод осознанного понимания его возможностей, веры в его реформаторские принципы. Это, скорее, усталость от многословия Горбачева. Симпатия от противного. Назло ЦК КПСС, назло Горбачеву, Рыжкову, Лигачеву, короче, всем тем, кто топил, унижал, старался очернить и растоптать Ельцина.

Сейчас часто можно услышать риторический вопрос. Нерешительность погубила Горбачева, что погубит Ельцина?!

Горбачев, конечно же, по своей сути демократ, исключающий в действиях политика жестокость, насилие, не признающий принципа "твердой руки". Все правильно, твердыми должны быть не руки власти - рука Верховного, а стимулы, механизм жизни.