Хроника времён 'царя Бориса'

Возвращение к Горбачеву в связи с августовскими событиями примечательно. Сами события, в момент их кульминации крутились вокруг форосского пленника. Но ещё в большей степени причиной тому вспыхнувшая и не затухающая по сей день полемика, - знал ли Горбачев о путче или не знал. Что есть август 1991 года - хорошо разыгранный спектакль на грани фола или авантюризм стяжающих власть? Не станем ворошить - знал, не знал... Посмотрим на ситуацию иначе. Как я уже сказал, мысль об избавлении от нестерпимых объятий партии, конечно же, была причиной не одной бессонной ночи экс-президента. Логическая нить рассуждений рвалась в самый последний момент. Как это сделать, не потерпев при этом личного поражения. Сохранив себя, свой имидж. В этом смысле неудавшийся переворот, который возглавляли члены Политбюро и который был поддержан на местах прежде всего аппаратом партии, удивительная удача для Горбачева. Он отрекается от престола не под нажимом, не как проигравший, а как обманутый, как человек, которого предали, над которым надругались. Вот она, чистота президентства, о которой он мечтал. Но остается ещё одно - вместе с ним должна прекратить свое существование партия, иначе его самоотставка не более чем красивый жест. Все, что сделал Ельцин, издав ряд указов относительно дальнейшего существования партии, - должен был сделать Горбачев, как Президент Союза. Этот шаг стал бы своеобразным вызовом всем правым силам страны. Проще всего сказать: он это сделать не мог. В самом деле, доводов против этого шага экс-президента достаточно. Подобный указ Горбачева мог быть воспринят как обыкновенная месть. Все события развивались практически только на территории России. И главные усилия заговорщиков были нацелены на изоляцию, если не сказать большего - уничтожение демократических сил России, её руководства. Следовательно, опорой переворота было руководящее ядро РКП, прежде всего на местах. Никакого решения в целом по КПСС формально Президент принять не мог. Однако Горбачев ещё оставался Генеральным секретарем, и его последние шаги могли оказаться несравненно более решительными в оценке действий партии в эти августовские дни. Они, эти шаги, как бы открывали дорогу Ельцину, побуждали его к ответным действиям против сил, поддерживающих переворот. Ничего подобного Горбачев не сделал. На своей первой пресс-конференции, сразу после возвращения из Фороса, он не только не дал оценки позорному поведению руководства партии, напротив, ещё раз подтвердил значимость КПСС как политической силы, якобы открывшей путь реформам, а потому он призвал участников пресс-конференции не делать скоропалительных выводов. Горбачев - человек, в действиях которого политический меркантилизм достаточно явственен. Он понимал, что Огареве, в том виде как оно существовало до августа, рухнуло. Лишившись партии, он утратил главную опору - партийный аппарат. Перед ним встала немыслимая задача: собрать силы, на которые он мог бы рассчитывать в своих действиях. Вновь появляется Яковлев А. Н., возвращен на работу Эдуард Шеварднадзе. Однако был утрачен государственный аппарат. Задача усложнилась до крайности. Прежде чем собрать силы, их надо было найти. Реанимация, а Горбачев был нацелен только на это, требовала времени. Окружение послеавгустовского Горбачева понимало - что-то надо вернуть, но как? Из Фороса Горбачев вернулся экс-президентом. Никто и ничего его не лишал. И первая маевка будущего СНГ в Беловежской пуще должна была собраться, в каком бы виде она ни собиралась, без Горбачева. Никто, по сути, уже не представлял своего участия в переговорах, окажись на них Горбачев. Он же пытался решить задачу прямо противоположную - прежде всего найти место для себя в этом перевернутом мире.