Хроника времён 'царя Бориса'

Как раз в эти дни я встречался с Абдулатиповым. За месяц до того мы участвовали в пресс-конференции нового общественного движения "Согласие ради Отечества", что впоследствии навлекло на меня гнев демократов. В конце июля конфронтация достигла предельной отметки, и необходимо было найти иное пространство согласия вне привычных властных структур. Тогда и появилась, на мой взгляд, неглупая мысль созвать Ассамблею граждан России, которая могла ослабить противостояние в центре и в регионах. В инициативном комитете оказались Юрий Скоков, Егор Яковлев, Нина Валтазарова (Социалистическая партия), Рамазан Абдулатипов, Николай Травкин, Евгений Кожокин, Дмитрий Рогозин, Николай Федоров, и пригласили меня. Затем Егор Яковлев спрыгнул с поезда, а я остался. Туда же собирался войти и Степашин. Но это можно считать поводом № 1 моего участия в этой затее. Поводом № 2 следует считать попытку противостоять искушению, а оно могло возникнуть, образовать ещё одно ядро антипрезидентской оппозиции, тем более что в составе оргкомитета оказалось трое обиженных Президентом: Е. Яковлев, Ю. Скоков и Н. Федоров. Не менее важным было ещё одно обстоятельство: авторы замысла в большинстве своем отрицательно относились к Верховному Совету и были сторонниками досрочных выборов.

Последний раз в усеченном составе мы встретились 27 сентября. Наши прежние замыслы теперь были похожи на исторические свидетельства другой эпохи. Указ Президента перевел стрелки часов. Абдулатипов предложил принять заявление, осуждающее действия Президента. Мнения разделились. Я сказал, что самое нелепое сейчас собачиться с Президентом, надо готовиться к новым выборам. Указ Президента лишен безукоризенности, как всякое вынужденное решение. Он антидиктаторский, потому что назначает выборы и готовит референдум по новой Конституции. Кожокин, Степашин, а после небольшого раздумья и Скоков поддержали меня.

Я спросил Абдулатипова: что его удерживает в Белом доме? Он не может не понимать бесперспективность затворничества. Чуть ранее он достаточно темпераментно осуждал Хасбулатова, говорил, что его непомерное властолюбие, мстительность, коварство завели парламент в тупик, что он, Абдулатипов, стал заложником этого страшного человека.

Я повторил вопрос, почему он не употребит своего влияния, чтобы убедить какую-то часть людей покинуть Белый дом и тем самым убавить накал противостояния. Он ответил:

- Если я уйду, они бросят мне в спину - предатель, испугался.

Следует признать, что, исключая достаточно узкий круг политиков, слепых приверженцев парламента, все остальные, в том числе и противники Президента, понимали: Указ Ельцина - это выход из тупиковой ситуации. Наконец узел, затянутый до каменной твердости, рассечен.

Зададимся вопросом: а разве результатом замысла "непримиримых", одержи они верх, был бы либерализм? Ничего подобного. Бескомпромиссное, волевое подавление, направленное на низложение Президента, чуть позже суд над ним и его сторонниками, - вот на что рассчитывала противоположная сторона.

Я полагал, что Абдулатипов не говорит всей правды. Доподлинно известно, что после объявления Указа, во время первого заседания парламента, он шепнул на ухо Хасбулатову: "Я с тобой, Руслан". Традиционная кавказская солидарность или свой рисунок борьбы? Известно, что Абдулатипов всячески стимулировал агрессивность Хасбулатова на протяжении первых двух дней "парламентского мятежа". Известно и другое: попытка выдвижения осужденного Хасбулатова в депутаты уже нового парламента случилась именно в Дагестане, где избирался в Федеральное собрание Абдулатипов. Попытка не имела успеха, так как была пресечена Центральной избирательной комиссией. Абдулатипов в Дагестане самая популярная политическая фигура. Мог ли он не знать, что в этой маленькой республике вызревает идея избрания Хасбулатова в новый парламент? Полагаю, что и знал, и, вдали от Москвы, не противился этому замыслу. Сказанное не есть упрек. Абдулатипов, как человек образованный и умный, в одинаковой степени недолюбливал и Президента и Хасбулатова, но, будучи зависимым и от того и другого, старался хотя бы негласной критикой в их адрес засвидетельствовать свое бунтующее начало, свою несломленность. При равной нелюбви в тот момент вверх взяла сила кавказской сродненности.