Хроники 1340–1350

И вот однажды, довольно ранним утром, два рыцаря были доставлены в шатер монсеньора Карла де Блуа. Когда мессир Людовик Испанский узнал об этом, то немедля пошел на них поглядеть, и так же сделали многие бароны и рыцари Франции, которые никогда прежде их не видели. При встрече мессир Людовик весьма гневно молвил:

«А! Господа рыцари! Вы ранили меня и отняли жизнь у моего дорогого племянника, коего я так любил! Поэтому надлежит, чтобы ваши жизни были отняты тоже. Вас уже ничто не спасет. Если угодно, можете исповедаться и попросить прощения у Нашего Господа, ибо настал ваш последний день!»

Два рыцаря были крайне встревожены этими речами и сказали, что не могут поверить, что отважный муж и воин способен совершить такую великую жестокость — предать смерти рыцарей, взятых в плен на войне, когда они честно сражались за своих сеньоров. Ведь из-за этого многие другие люди, рыцари и оруженосцы, могут потом поплатиться в сходных обстоятельствах.

Тогда французские сеньоры, которые там находились и слышали эти речи, возымели к пленникам великую жалость. Но, несмотря на все их мольбы и веские доводы, не смогли они отговорить и отвратить названного монсеньора Людовика Испанского от его намерения обезглавить двух рыцарей после обеда.

Глава 68

О том, как мессир Готье де Мони совершил вылазку и спас двух рыцарей, приговоренных к смерти мессиром Людовиком Испанским

Через лазутчиков, которые всегда скрытно ходят из одного войска в другое, уже самые первые речи, сказанные мессиром Людовиком по поводу двух пленных рыцарей, стали тотчас известны монсеньору Готье де Мони и монсеньору Амори де Клиссону. Так же было и после того, как двух рыцарей привели в шатер монсеньора Карла.

Когда мессир Готье де Мони и мессир Амори де Клиссон услышали эти вести и точно уверились, что пленники будут казнены, то испытали к ним великую жалость. Дабы посовещаться о том, что можно сделать, они призвали некоторых своих соратников и поведали им, в какую беду попали их друзья и товарищи. Затем все начали рассуждать, одни так, другие этак, но к общему решению прийти не могли.

Наконец речь повел храбрый рыцарь, мессир Готье де Мони. Он сказал:

«Господа и соратники! Для нас это будет великой честью, если мы сможем спасти наших рыцарей. А если мы испытаем судьбу и, сделав всё возможное, потерпим неудачу, то и тогда король Англии и все другие достойные люди отзовутся о нас с похвалой. Мне кажется, нам стоит рискнуть, чтобы спасти жизни двух отважных рыцарей. Если вы готовы, я скажу, как, по моему мнению, нужно действовать.

Я решил, что мы вооружимся и разделимся на два отряда. Сейчас, пока враги будут обедать, один отряд выйдет через эти ворота и построится возле рва, чтобы встревожить противника и завязать стычку. Я уверен, что из лагеря все сбегутся туда. Вы, мессир Амори де Клиссон, возглавите этот первый отряд и возьмете с собой тысячу лучников, дабы они сдерживали противника и заставляли его пятиться. Я же возьму 200 моих соратников, у которых есть добрые кони, и 500 лучников. Мы скрытно сделаем вылазку с другой стороны, через потерну, и зайдем ударить с тыла по вражеским расположениям, каковые найдем пустыми. И, если угодно Господу, мы спасем наших товарищей от беды!»

Этот совет и замысел всем понравился. Проведя необходимые приготовления, все воины в Энбоне тайно вооружились.