Хроники Амбера

Уже одно то, что меня, принца Амбера, довели до такого состояния, вызывало во мне бешеную ненависть. Я вырос, с детства воспринимая всех членов нашей семьи как нечто неуязвимое, чистое, холодное и твердое, подобно алмазу. Такими были наши изображения на магических картах. Но, очевидно, в жизни это было не совсем так.

Зато мы оказались похожи на прочих людей и в смысле скрытых резервов воли. Я, например, играл сам с собой в различные игры, сам себе рассказывал всякие истории, вспоминал разные приятные вещи и события, которых было, к счастью, немало. Я размышлял о том, что составляет живой мир, — о ветре, дожде, снеге, о летнем тепле, о прохладных весенних ветрах. В Тенях, на Земле, у меня когда-то был собственный маленький самолет, и мне очень нравилось ощущение полета. Я вспоминал, как сверху открывалась широкая панорама, многообразие цветов и видов: крошечные города на горизонте, голубой простор неба над головой, гряда облаков (где-то теперь эти облака?), бескрайний океан под крылом… Я вспоминал женщин, которых любил, веселые пирушки, тяжелые бои… А когда надоедали все воспоминания и я уже не мог думать ни о чем другом, я думал об Амбере.

И однажды, когда я думал о нем, то ощутил на своих щеках влагу: видимо, мои слезные железы пришли в норму. Я плакал.

Прошло еще немало времени, когда уделом моим были лишь сон да вечный мрак, и вдруг я вновь услышал за дверью шаги. Человек подошел, шаги стихли, в замке повернулся ключ.

После того визита Рейна я уже успел забыть вкус вина и сигарет — слишком давно я пробовал их в последний раз.

Людей было двое. Я догадался об этом еще по их шагам, до того как услышал голоса, один из которых тут же узнал.

Дверь отворилась, и Джулиан окликнул меня по имени.

Я ответил не сразу, и он снова позвал меня:

— Корвин! Иди сюда.

Выбора у меня не было; я поднялся и пошел к двери. Подойдя к нему вплотную, я остановился.

— Что тебе надо? — спросил я.

— Идем со мной. — И он взял меня за руку.

Мы вышли в коридор. Джулиан ничего мне не объяснял, а я не стал унижаться и спрашивать.

Судя по эху, мы, миновав коридор, очутились в большом пустом зале, потом стали куда-то подниматься по лестнице. Стало быть, мы шли во дворцовые покои.

Меня ввели в какую-то комнату и усадили в кресло. Цирюльник занялся моими волосами и бородой. По голосу я его не узнавал. Он спросил, подстричь ли мне бороду или сбрить совсем.

— Сбрей, — ответил я.

Затем мне привели в порядок ногти на руках и на ногах. Я принял ванну, кто-то помог мне одеться во все чистое. Костюм, по всей вероятности, висел на мне, как на вешалке. Потом меня чем-то опрыскали, — видимо, какой-то гадостью от насекомых. Но это было уже не важно.

Затем меня провели в зал, наполненный музыкой, ароматами роскошных яств, голосами и смехом множества людей. Я понял, что нахожусь на пиру.

Когда вошли мы с Джулианом, голоса мгновенно стихли. Меня усадили за стол. Вскоре запели трубы, и меня тут же заставили встать.

И тогда я услышал:

— За здоровье Эрика Первого, короля Амбера! Да здравствует король!

Я пить не стал, но никто, видимо, и внимания на это не обратил. Тост провозгласил Кейн, я узнал его голос.

Я съел столько, сколько смог в себя вместить; я не ел ничего подобного со дня коронации. Из разговоров во круг я понял, что сегодня — первая годовщина правления Эрика. Стало быть, я провел в подземелье уже целый год.

Ко мне никто не обращался, сам я тоже ни с кем не заговаривал. Я был на том пиру призраком. Этим, видимо, меня стремились еще более унизить, а заодно и предостеречь остальных братьев: непослушание сюзерену карается жестоко! К тому же все знали, что меня приказано забыть.

Празднество продолжалось почти до утра. Кто-то все время подливал мне вина, что уже было неплохо. Так что я с удовольствием пил вино и слушал музыку. Столы к этому времени убрали, потому что меня пересадили в угол.

В итоге я здорово напился, и меня уже под утро на руках отнесли обратно в темницу. Праздник кончился. Жаль, что я так и не упился до скотского состояния!

Закончился первый год моего заключения.

IX

Не стану утомлять вас излишними подробностями. Второй год был точно таким же, как первый, и закончился тем же. И третий — тоже. В течение второго года Рейн дважды приходил ко мне и приносил всякие вкусные вещи и целый ворох сплетен. Каждый раз я строго-настрого запрещал ему появляться в подземелье. Но в течение третьего года он посещал меня шесть раз ^ каждые два месяца. Я все твердил* чтобы он не смел являться сюда, но с удовольствием съедал все, что он приносил мне, и слушал его болтовню.

В Амбере было неладно. Из Теней проникали странные существа, несущие страх и зло. Их, конечно, уничтожали. Эрик все пытался понять их природу и происхождение. Я ничего не сказал Рейну о своем проклятии, но про себя радовался, понимая, что оно действует.