Хроники Амбера

Твердыню Ганелона окружал ров, и подъемный мост был поднят. Четыре башни высились там, где сходились мощные стены. А за стенами свечами тянулись к небу еще более высокие башни, словно присосавшиеся к низким мрачным облакам. Они затмевали первые звезды и бросали длинные черные тени на высокий холм. Кое-где уже светились окна, ветер доносил дальний невнятный говор. t

Я встал перед мостом, опустил раненого на землю, поднес руки ко рту и крикнул: *^J

— О-ла-ла! Ганелон! Мы припозднились!

Раздалось звяканье металла о камень. Нас явно разглядывали откуда-то сверху. Я попытался приглядеться, но острота зрения еще не вернулась ко мне.

— Кто там? — загремел громкий голос.

— Ланс, он ранен, и я, Кори с Кабры, что доставил его сюда.

Мои слова первый стражник прокричал другому, тот третьему и далее. Через несколько минут тем же способом проследовал ответ.

А потом стражник крикнул:

— Отойдите подальше! Мы опускаем мост! Можете входить!

Сразу же раздался скрип, и вскоре подъемный мост с глухим стуком ударился о землю по нашу сторону рва. Я поднял раненого и вошел в замок.

Так внес я сэра Ланселота Озерного* в Твердыню Ганелона, которому верил, словно родному брату, а это значит — не доверял ни на грош.

К нам тут же бросились люди, и я вдруг обнаружил себя в кольце воинов. Вражды, однако, не чувствовалось, только озабоченность была на их лицах. Я вошел на освещенный факелами просторный мощеный двор, заполненный скатанными походными постелями. Пахло потом, дымом, лошадьми, кухней. Здесь уместилась едва ли не целая армия.

Люди подходили ко мне, глядели, что-то говорили друг другу. Наконец приблизились двое в полном боевом снаряжении, один из них тронул меня за плечо.

— Иди туда, — показал он.

Я последовал приказу, а они сопровождали меня по обе стороны. Подъемный мост со скрипом возвращался на место. Мы направились к главному зданию из темного камня. Через просторную прихожую в зал приемов, а потом к лестнице. Провожатый справа жестом пригласил меня подняться. На втором этаже мы остановились перед тяжелой деревянной дверью. Стражник постучал.

— Войдите, — раздался в ответ, к несчастью, слишком знакомый мне голос.

Мы вошли.

Он сидел за большим деревянным столом у окна во двор. Коричневая куртка наброшена поверх черной рубашки, черные брюки свободно заправлены в темные сапоги. За широким поясом — кинжал с роговой рукояткой. На столе перед ним лежал короткий меч. Рыжие волосы и бороду припудрила седина. Глаза его были черны, как ночь.

Ганелон посмотрел на меня, а потом обернулся к двум стражникам, что внесли следом носилки.

— Положите его на мою кровать, — распорядился он. — Родерик, за дело.

Его личный врач Родерик был немолод и не производил впечатления человека, способного натворить бед. Не затем тащил я Ланса из такой дали, чтобы его уморили каким-нибудь кровопусканием.

А потом Ганелон вновь обернулся ко мне.

— Где вы нашли его? — спросил он.

— В пяти лигах к югу отсюда.

— Кто вы?

— Меня зовут Кори, — отвечал я.

Он внимательно разглядывал меня, тонкие губы змеились в усмешке.

— И какова же ваша роль в этой истории?

— Не знаю, что вы имеете в виду, ответил я.

Я сгорбился, старался говорить медленно, тихо и неуверенно. Моя убеленная дорожной пылью борода была длиннее, чем у него. Я надеялся, что кажусь стариком. Слова его свидетельствовали пока, что мне это удалось.

— Я спрашиваю, почему вы помогли ему?

— Как говорится, человек человеку брат, — отвечал я.

— Вы чужестранец?

Я кивнул.

— Тогда рад видеть вас своим гостем столько времени, сколько вы пожелаете.

— Благодарю. Скорее всего я уйду отсюда завтра.

— А теперь прошу разделить со мной ужин и поведать обо всем случившемся.

Так я и сделал.

Ганелон слушал внимательно, не отрывая от меня колючих глаз. Выражение "разить взглядом" всегда казалось мне поэтическим преувеличением, но только не в тот вечер. Он буквально пронзал меня взором. Я пытался понять, что знает он обо мне и о чем догадывается.

А потом нахлынула усталость, голова моя вдруг отяжелела. Усталость, вино, теплая комната — все навалилось разом. Я словно бы стоял где-то в углу, слушал оттуда разговор и видел себя. И понял, что хоть на короткие усилия я уже способен, однако выносливости еще не хватает. Я заметил, что руки мои трясутся.

— Прошу прошения, — услышал я свой голос. — Усталость от дневного перехода одолевает меня…

— Понимаю, — ответил Ганелон. — Договорим утром, а теперь спите, спокойного сна.

Он подозвал одного из стражей и приказал проводить меня. Должно быть, по дороге я спотыкался — помнится, стражник поддерживал меня под локоть.

Всю ночь я спал мертвецким сном, и был он беспробудным и долгим… часов четырнадцать или больше того.

Утром все мои суставы ломило.

Я умылся. На высоком столике стоял таз е водой, рядом кто-то предусмотрительно положил мыло и полотенце. Горло еще першило от пыли, в глазах то и дело двоилось.

Я сел, чтобы прийти в себя.

Некогда я мог пройти весь этот путь с Лансом на руках, даже не почувствовав его веса. В ту пору у меня хватило сил, чтобы пробиться к Кодвиру, в сердце Амбера.