Хроники Армии. Книга первая

Полковнику понадобилось несколько минут, чтобы отдышаться от такого длинного монолога. Расправив на животе мятый китель, он обратился к Корюшкину:

Есть разговор с тобой. Наедине. Думаю, Вите надо выйти…

Оба уставили свой взор на смирно стоявшего Пилипкина. Задрав подбородок к потолку, он упорно смотрел куда-то вверх, пока не почувствовал удар Корюшкина по своей руке. Выйдя из ступора, Витя в спешке покинул кабинет.

Когда дверь захлопнулась, он огляделся. По пустым коридорам третьего этажа штаба ходил лёгкий сквозняк свободы, который каждый день врывался сюда, когда большая часть офицеров и контрактников уходила по домам. Тяжело вздохнув, Пилипкин нашарил в кармане полупустую пачку сигарет и, посмотрев в сторону балкона, собрался выйти покурить. Подойдя к стеклянной двери, он только сейчас заметил высокого юношу, который своим потерянным взглядом, словно умственно-отсталый боров, искал, у кого бы попросить сигарету. То был Мухтар Бутербродин.

Пилипкин открыл заевшую дверь балкона с третьего раза. Свежий вечерний воздух обволок тело юного солдата, предоставив короткую возможность вспомнить, как сейчас хорошо и беззаботно за территорией войсковой части. Кивком поприветствовав сослуживца, Пилипкин поджег сигарету и выпустил на волю густой табачный дым. Его взгляд мельком упал на Мухтара, который упорно смотрел на сигарету Вити. Пилипкин попытался отвести взгляд в сторону, в надежде, что этот солдатишка поймёт намёк и уйдёт прочь, но посмотрев на Мухтара, Витя снова увидел эти щенячьи глаза.

Раздраженно вылетел клубок дыма из его рта и когда рассеялся, Бутербродин увидел перед собой протянутую сигарету. Как голодный волчонок он выхватил замотанный в дешёвую бумагу табак и что-то неразборчивое промычал в благодарность.

Мы же с одной роты? – Произнёс Витя, после длительного молчания. – В ГСМ служишь? Если честно, не припомню тебя в учебной роте. Меня Витя звать.

Я – Мухтар, – ответил Бутербродин и пожал протянутую руку Пилипкина. – Тоже не могу вспомнить, чтобы мы в учебке пересекались.

Он лгал. Лгал робко и неумело. На курс молодого бойца Бутербродин попал на месяц раньше Пилипкина и как только Витя появился в учебной роте, Мухтар сразу заприметил этого невысокого и симпатичного юношу. День за днём он бросал робкие взгляды ему в спину, пока не осознал, что чувствует к Пилипкину сильную тягу, не похожую на простое товарищество.

Дверь за спинами солдат раздражающе скрипнула и на балкон ворвался солдат с подразделения Узел Грязи. Он сгрёб Пилипкина в объятия и начал звонко смеяться. Мухтар было хотел сорваться с места, чтобы отбить Витю у захватчика, но Пилипкин весело произнёс:

– Коромыслов, мать твою! Отпусти!

Отпустив Витю, Влад Коромыслов самозабвенно начал обсуждать с ним последние новости бригады. Несмотря на свой отмороженный мозг, Мухтар сразу понял, что является третьим лишним на этом балконе. Странное чувство разрывало всё его нутро: желание покромсать Коромыслова на мелкие кусочки, забрать у него Витю и никому не отдавать. Он впервые почувствовал ревность. Сообразив, что теряет контроль над своими эмоциями, Мухтар решил пойти обратно в свой кабинет. Быстро затушив окурок, он бросил взгляд на зелёные деревья, стоявшие напротив штаба. Среди густой листвы, на толстую суку старого дуба, виднелся скрюченный силуэт человека. Поначалу, Мухтар принял его за огромную сову, но, когда силуэт выпрямился и повернул голову в сторону балкона, проникнув своими красными точками глаз в самое нутро солдата, у Бутербродина больше не осталось сомнений, лишь страх.

Оцепенение товарища заметили Пилипкин и Коромыслов. Они направили взоры на силуэт с красными глазами.

– Ч-ч-что это…– еле как выдавил из себя вопрос Мухтар. И обоссался.

Старший лейтенант Бубукин, – дрожащим голосом ответил Витя. – Командир моего взвода. Он наблюдает за тем, чтобы мы не проебывались.

Это крылья у него? – Не мог успокоиться Бутербродин. – Как такое возможно?

Ходят слухи, что это побочный эффект от…– Витя понизил голос до такой степени, что рядом находящемуся Коромыслову было тяжело разобрать слова. – …от его наркозависимости. Бубукина откачивали раз 40 и это таким образом сказалось на его организме. Теперь ему и юзать ничего не надо – кровь сама вырабатывает нужные препараты. Ладно…уходим как можно тише.

Не поворачиваясь к Бубукину спиной, солдаты начали медленно отходить к выходу. Когда Пилипкин почти дотянулся до дверной ручки, раздался оглушительный звон. Витя в ужасе посмотрел на Мухтара. У того под ногами, продолжая звенеть, крутилась кофейная банка из которой вытекали мокрые «бычки» и чёрная слюна.

Пилипкин не успел ничего сказать – существо на дереве молниеносно расправило крылья и спланировало на балконные перила.

Ты! – Завопил старший лейтенант, прожигая своим упоротым взглядом Витю.

Я, товарищ старший лейтенант! – Голос Пилипкина напоминал расстроенную гитарную струну.