Хроники Арта. Дважды Меченный

– Стремительная! – со странной смесью восхищения и гордости пробормотал один из воинов, статный арлинг с легким пушком на подбородке. После чего, повелительно махнув остальным всадникам рукой, он повернул коня, направившись туда, где уже постепенно затихал шум короткого яростного боя. Возможно, последнего боя Ивара Охраняющего, наследного принца Арлинга.

Артем

– Что такое? Мне показалось или Арт Невредимый действительно осмелился тяжело вздыхать в моем обществе?

Откинувшись на белоснежные простыни, девушка вперила в него обвиняющий взгляд.

– Нет-нет, о прекраснейшая! – поспешил заверить веспийку Артем. – Я так, немного задумался, – Корнелия хищно раздула ноздри, – ну, то есть вспомнил о завтрашнем поединке. Боюсь, что после проведенной с вами ночи я рискую выйти на арену совершенно обессиленным. Ваше высочество настолько страстны и неутомимы…

Он врал, бессовестно врал. А что еще оставалось делать? Ведь Корнелия была в первую очередь дочерью императора, а уж потом капризной, взбалмошной стервочкой, до потери пульса обожающей секс, но, как это ни странно звучит, ничего в нем не смыслящей. Впрочем, многие веспийки, пользующиеся услугами гладиаторов, страдали этим недостатком. Имея достаточно средств для того, чтобы купить ночь с любым понравившимся рабом, они напрочь забывали о том, что данный процесс должен быть как минимум двусторонним.

«Недаром, – думал Артем, когда его вела к себе домой очередная истекающая похотью матрона, – в столице так активно плодятся бордели всех видов и мастей. Достаточно всего лишь один-единственный раз узнать, что может дать мужчине опытная жрица любви, чтобы навсегда охладеть к поджидающему тебя дома «бревну».

Вообще личная жизнь богатеев Веспа порой напоминала Артему какой-то замкнутый порочный круг. Мужья, не получая ни любви, ни ласки от своих вторых половинок, толпами валили в бордели или покупали себе красивых, а главное, послушных рабынь. Их жены, слишком гордые, чтобы прислушиваться к естественным мужским желаниям, в свою очередь платили баснословные деньги, чтобы командовать в постели могучими гладиаторами. И те и другие мнили себя знатоками постельных утех, думая, что умение приказывать автоматически делает их превосходными любовниками.

Естественно, Артем никогда не посвящал в крамольные мысли Корнелию. Ибо для скрытности у него имелись свои, очень весомые причины. Во-первых, ее власти с лихвой хватило бы на то, чтобы посадить дерзнувшего поучать ее высочество раба на кол, а во-вторых, девица обладала поистине великолепным телом. Побывавший за год в постелях доброй трети обитательниц императорского дворца, юноша здраво рассудил, что от добра добра не ищут. Ведь на ее месте с легкостью могла оказаться какая-нибудь высохшая бабуся, решившая напоследок тряхнуть сединой. Правда, от таких крайностей судьба его пока что миловала, но видеть понуро бредущих за распутными тетками соратников Артему уже приходилось. Поэтому молодой человек героически сносил все возрастающие в геометрической прогрессии капризы госпожи, сторицей вознаграждая себя за терпение, лаская ее роскошные прелести.

Однако в последнее время притворяться было все сложнее и сложнее. И дело было даже не в том, что упругая плоть Корнелии не вызывала у него прежнего желания. Тут все было в порядке. Просто все его мысли упорно крутились вокруг прекрасной Сарнаи, чей образ прочно застрял в сердце Артема. Он уж ругал себя, злился, изматывал тело тренировками – все напрасно. Дошло до того, что арторианка стала являться ему в сновидениях, вытеснив события, «транслируемые» Гуамоко.