Хроники Белого Ворона-6: ДОРОГИ, КОТОРЫЕ…

Пришла на обед бригада. От рабочих остро пахло по́том, железом и камнем. Староста, невысокий коренастый мужик со шрамом через всё лицо, которого все звали Бе́ндер, осмотрел вновь прибывших, буркнул Антону: «С тобой отдельный разговор будет», — и велел всем идти в столовую.

Идти оказалось недалеко. Такой же длинный дом, только с двумя входами. Они вошли через левый. В небольшом зале стояло два длинных стола с лавками. Расселись все, ме́ста хватило и даже осталось. Молодая суровая повариха объявила, что пополнения сегодня не ждала, так что порции для новеньких будут небольшие, остальным — без добавки, но хлеба много. Действительно, на столах стояли глубокие миски с нарезанным тёмным хлебом, очень вкусным, как из маленькой частной пекарни, которая была напротив его дома в Москве… Замечание на счёт возможной добавки Антону показалось странным: «старичкам» поставили тарелки, больше похожие на тазики. Такой попробуй ещё съешь! Накормили вкусно: рассольник, картошка с рубленным мясом в подливе и чай. Дали даже пирог с какими-то кисло-сладкими кусочками, похожими на розоватую траву. На выходе он не удержался и спросил в окно раздачи:

— Извините, а пирожки были с чем?

— С ревенем! — ответил строгий голос.

— Спасибо, очень вкусно.

— На здоровье! — на этот раз голос был более доброжелательным и даже, как будто, улыбался.

Староста не разрешил новеньким поселиться одной кучей и распределил всех по двум комнатам, вразброс. Антону велели занять место в середине левой комнаты у дальней от входа стены, показали тумбочку.

После обеда старички расселись на лавочках возле корпуса, кое-кто ухитрялся даже вздремнуть. Через пятнадцать минут Бендер объявил, что занятость для новеньких на сегодня оставил Бурому, распорядок он тоже обскажет — и отряд ушёл.

— Короче, слушаем сюда, — Бурый стоял на крыльце. — Расписание простое. В шесть подъём. Мыльно-рыльные дела, сортир, кровати, зарядка. В семь завтрак. Полвосьмого выходим на карьер, до двенадцати. С двенадцати до часу обед. С часу до полшестого — обратно карьер. После работы — душ, и уже можно в цивильное переодеться. В семь — ужин. В полвосьмого вечерняя поверка, и дальше до девяти — личное время. Можно читать, кто что мастерит, опять же. Прогулки — только на прилегающей к корпусу площадке, — Антон про себя отметил, что все каторжные называли дома корпусами, а не бараками. — Хотите — можете и спать раньше лечь. В девять общий отбой. Шесть дней полных, в субботу работаем до обеда, после обеда — личное время. Воскресенье — полный выходной, только дежурства. С утра библиотека открыта, книги можно брать на неделю. Есть кружки́ разные…

— Кружки́? — неожиданно для себя спросил Антон.

— Кружки, — подтвердил Бурый, — театральный есть, рисование, резьба по дереву. Керамика, опять же. Ангелина Семёновна музыку ведёт, ежели слух имеется — пианино и гитару. Концерты бывают. Чаще самодеятельность, конечно. Но раза два в месяц приезжают настоящие артисты. Теперь про дежурства. Один — по корпусу. Дежурный моет полы, носит воду для бани, топит печи, дрова опять же на ём. Один — на столовую. Двое — скотный двор. На прачку, уборку территории, огород и прочее — по-всякому, как скажут. График Бендер ведёт. Вопросы есть?

— Тут у вас прямо коммуна… — процедил кто-то из бандюков.

— А как же, строим общее светлое будущее… Что ещё?.. Ежли что отшиб, вывихнул-сломал или какая вдруг болячка — сразу же докладаем дежурному или старосте. Врать не советую — доктор всё одно увидит. Без разрешения по посёлку не шарошимся. Всякие вопросы — опять же к старосте или к дежурному, — Бурый сморщился, припоминая. — Вроде, всё. Так, сейчас полу́чите постельное, и на сегодня объём работ будет такой…

Антон таскал воду. Бурый сказал, что много сегодня извели, надо чтобы к вечеру была полная бочка. Пока было чуть больше половины. Бочка была приделана над крышей бани, здоровенная, наверное, на целую тонну, а может на две, покрашенная чёрной краской. Бурый распределил людей по нарядам и пришёл ему помогать.

Чтобы вылить воду в люк наверху, надо было взобраться по лесенке типа крыльца. Зато, оказывается, когда она прогреется, можно было ополоснуться из душа тёплой водой.

— А зимой вода же замёрзнет? — пришла Антону в голову свежая инженерная мысль.

— Зимой приходится в баки наливать, в самой бане. Там уж без душа, так, из шайки.

Через полтора часа таскатни Бурый объявил перекур, и они присели на лавку во дворе. Антон думал, что тот и правда будет курить, но Бурый не стал.

— Тебя, паря, за что определили?

Антоха посмотрел в прищуренные глаза молодо выглядящего, но явно старого зэка, и решил, что лучше ничего не выдумывать — всё равно правда рано или поздно выплывет — и рассказал как есть.

— Да-а-а… — Только и сказал Бурый. — Вроде и мужик ты, а чисто малолетка… Так по дурости влететь!

Что тут возразишь? Помолчали. В ветках над ними старательно тенькали какие-то птицы. Антон вспомнил озадачивший его вопрос:

— А в столовой почему два входа?

— Дак второй — для вольнонаёмных.

— В смысле, для охраны?