Хроники Белого Ворона-6: ДОРОГИ, КОТОРЫЕ…

— Да понимаешь, как в сказке, — Костя усмехнулся, — пока счастье своё найдёшь — три пары железных сапог стопчешь. Батя с мамкой в первый год в портал зашли, только не в ближний и даже не в тот, что в Серых землях. А ещё дальше, на северо-запад. Здесь, правда уже четвёртый год шёл. История длинная. Восемь семей было. Приходилось им и бегать, и отбиваться от индейцев, и с работорговцами воевать. Потом шли через ведьмачьи земли — как раз первые монстры полезли — еле ноги унесли. Почти все вещи пропали. Потом зима, северней Бурной попали в буран. Хорошо, после всего палатка у них сохранилась. Знаешь — туристическая такая, на шестнадцать человек. Вот в неё они и набились, все сорок. Сугробы в те бури намело под два метра — ну и застряли они. В летнем все! Еле как зимушку срубили. Припасы покончались — чуть с голоду не померли. В конце зимы их баронские рейнджеры нашли, все уже одной ногой в могиле были. Батя один ещё ползал на карачках, печку топил, отвар делал из берёзовых почек да из сосны, поил лежачих…

В столовой было тихо. Видимо, талант рассказчика действительно коснулся сына корчмаря.

— Вот потому, брат, и называется наша таверна «Железные сапоги». В этих землях нашли мы своё счастье, понимаешь? — Костя резко встал и поднял кружку: — За барона!

Народ вокруг дружно подхватился с мест, поднимая кружки, глаза у людей блестели.

— За барона! — дружный рёв вспугнул сидящих на подоконниках в ожидании крошек птиц. Они резко взвились, хлопая крыльями, и уселись под крышей соседнего дома, перетаптываясь и возмущённо ворча. Люди радостно чокались железными кружками с крепким ягодным чаем. И Абрам чокался тоже. И тоже говорил: «За барона!»

Это было ново и странно. Он неожиданно понял, что эти люди — ВСЕ эти люди — любят своего господина, который сегодня днём показался ему таким жестоким и пугающим. Второй новой мыслью была та, что, пожалуй, многие из них могли бы рассказать свои истории, может быть, такие же жуткие, как история Костиной семьи. Или даже страшнее. Абрам отпил из кружки и сел.

Да. За барона.

09. ПЕРСПЕКТИВЫ

СНОВА ВИЛАНД

Андрюша Вилкин

Андрей собрал остатки мусора руками, потому как в совок он наотрез отказывался заметаться, выкинул всё это в мусорку и только тогда заметил, что один из созерцателей его позора стоит рядом. Первым побуждением Андрея было сказать этому пацану что-нибудь такое — резкое, но… друзья-то его ведь вернутся. И как они среагируют на подобное? То, что здесь — не интернет, и за свои слова надо отвечать, ему объяснили в первые же дни пребывания на Новой Земле…

Пацан тем временем подошёл поближе и вполне дружелюбно спросил:

— Слышь, чудик, тебя как зовут?

Андрей вытер руки об штаны:

— Вил… — он хотел сказать «Виланд», но почему-то постеснялся, — Вилкин Андрей.

— А-а. А меня Макс. У тебя одежда-то сменная есть?

Андрей даже растерялся от такого вопроса.

— Нету…

— Да, брат, в такой пыльной хламиде Маря тебя даже на порог столовой не пустит. Иди хоть руки вымой, да пойдём, я тебе вынесу.

Андрей успел помыть руки и узнать, что в домике с мутными витражами находится душевая для работников хоздвора, когда появился Прохор. Оглядев Андрееву пыльную одежду, он выдал:

— Ну, свинόта!

— Да ладно, дядь Прохор, — вклинился Макс, — мы щас вместе пойдём, да я ему на улицу вынесу — поест.

Прохор сурово сдвинул брови и благословил:

— Ладно, шуруйте!

Столовая, оказывается, была довольно далеко: нужно было пройти через каретный двор, где содержались и ремонтировались всякие средства передвижения: повозки, фургоны, тележки всяких мастей, сани и даже, действительно, кареты.

Столовая занимала нижний этаж трёхэтажного дома. Наверху, похоже, были какие-то мастерские или классы. В обе стороны от входа под навесами стояли длинные массивные скамьи. Макс кивнул Андрею на одну из них:

— Посиди тут, я щас.

Андрей присел подальше от входа, чтобы не мозолить никому глаза и начал опасливо озираться. К столовой со всех сторон стекался народ, парни и девушки. Он в который раз напомнил себе, что многим из них может быть уже за сотню лет, но значительная часть была действительно очень молодой, даже юной. В Жемчужном он такого не замечал.