Хроники Брэдбери

В окружении родных и близких он все равно не получил удовольствия – слишком переживал о том, как они воспримут фильм. «В следующее воскресенье я взял с собой в кино дочерей, Сьюзан и Рамону. Мы втроем уселись в первом ряду, и я наконец посмотрел «Моби Дика». В компании детей мне удалось расслабиться, и я понял, что это чертовски хороший фильм!» Сидя в темном кинозале с дочками под боком, Рэй расплакался от переполнявших его чувств.

Брэдбери был очень сентиментален и легко поддавался ностальгии, а потому скучал даже по Ирландии, где провел несколько самых трудных месяцев своей жизни с человеком, издевавшимся над его провинциальной мальчишеской наивностью. Несмотря на болезненность многих ирландских воспоминаний, в одиночестве, которое Рэй тогда пережил, было, несомненно, нечто романтическое. Одиночество одновременно пугало и вдохновляло его, как и сама Ирландия, страна сурового климата и честных добрых людей – завсегдатаев паба Heeber Finn’s и сотрудников отеля Royal Hibernian, ставших для семейства Брэдбери почти родными. Мысленно вернувшись в Ирландию, Рэй написал первый из целой серии ирландских рассказов – «Первая ночь поста» (The First Night of Lent). Он уверял, что это подлинная история таксиста, который регулярно доставлял его из Дублина в Килкок и отвозил обратно глубокой ночью. «В подпитии мой ирландский таксист был нормальным человеком, но, протрезвившись по случаю поста, превратился в демона. Я только и мог, что посоветовать ему: «Оставайтесь пьяным… так вы мне нравитесь больше».

«Первую ночь поста» купил журнал Playboy

; рассказ вышел в мартовском выпуске 1956 года. Рэю хотелось сочинять об Ирландии еще. В письме своему редактору Уолтеру Брэдбери он признавался: «Месяцы, проведенные под дублинским дождем, напоминают о себе. На днях я до пяти утра лежал без сна, вспоминая об Ирландии, и у меня возникло столько чертовски интересных идей, что я вскочил, чтобы их записать». Впрочем, Рэй скучал не просто по Ирландии – как всегда, он скучал по детству и юности. Темы и тон многих научно-фантастических историй Брэдбери о космических кораблях, прибывших прямиком из произведений Герберта Уэллса, подсказывают, что даже в будущее он смотрел с ностальгией – и совершенно этого не стыдился. На протяжении многих лет литературные критики упрекали его в чрезмерной сентиментальности, а он неизменно отвечал: «Вы чертовски правы!»

Пожалуй, чаще всего в своих текстах Рэй возвращался в одно время и место: Гринтаун. Он уже давно писал рассказы о своем детстве в Уокигане, и многие из них публиковались в журналах: «Пора посиделок» (The Season of Sitting, журнал Charm, август 1951 года), «Летние лужайки» (The Lawns of Summer, журнал Nation’s Business, май 1952 года), «Лебедь» (The Swan, журнал Cosmopolitan

, сентябрь 1954 года), «Лето в воздухе» (Summer in the Air, журнал The Saturday Evening Post

, февраль 1956 года).

Последний из этих рассказов – история о мальчике и новых теннисных туфлях – позже получил название «Отзвук бегущего лета» (The Sound of Summer Running) и вошел в списки чтения для средних классов, равно полюбившись и ученикам, и учителям. Как и многие другие истории, эта тоже основывалась на личных впечатлениях. Однажды Рэй ехал на автобусе по Лос-Анджелесу и увидел за окном мальчишку с характерной пружинящей походкой. Рэй перевел взгляд на его ноги – и конечно же, тот был обут в новенькие белые тенниски, в которых можно одним прыжком заскочить на любую крышу (по крайней мере, их обладатель наверняка так думал). Этот образ сразу всколыхнул в душе воспоминания о летних ритуалах детства: в июне мать обязательно приводила Рэя на Дженеси-стрит за новыми теннисками. Вернувшись домой, он сразу же написал «Отзвук бегущего лета»:

«Тот, кто придумал теннисные туфли, точно знал, что нужно мальчишкам. В подошвы он подложил воздушный зефир и туго сжатые пружины, остальное соткал из трав, выбеленных солнцем пустошей, и где-то в мягких недрах каждой туфли спрятал тонкие крепкие жилы лесного оленя. Тот, кто придумал теннисные туфли, должно быть, долго наблюдал за бегом рек и пляской ветра в ветвях. В туфлях крылся секрет, и секрет этот был лето».