Хроники дальних дорог

– А зачем вы их спрашиваете?.. – в голосе Эрх-Ар явственно звучало удивление. – Это же ваш Клан. Вы можете просто приказать…

– Ах вот оно в чем дело! – укоризненно покачал головой Артем. – Знаете, я, похоже, только что нашел еще одну причину того, что вы до сих пор не перешли.

– Назовите ее!

– Все очень просто, – горько усмехнулся юноша. – Пренебрежительное отношение к другим разумным, пусть даже менее развитым, чем вы. Вам даже в голову не пришло, что о таких вещах, как вживление в тело импланта, разумного надо спрашивать. Никогда не задумывались об одной из основных истин мироздания – не делай другому того, чего не хочешь получить сам?

– Когда-то задумывались, но очень давно.

– Зря. Подумайте хорошенько. Это не просто истина, это основной закон, который большинство разумных почему-то не желает понимать и принимать, получая откат от действия закона Воздаяния. Вторая истина – другому тоже больно. Ее вы и многие другие напрочь забыли.

Снова через Артема говорило нечто огромное и непредставимое, он это четко осознавал, но не мог остановиться. Его голос грохотал и перекатывался, пронизывая все сущее, заставляя каждого слышащего его содрогаться в желании спрятаться о взора чего-то страшного и беспощадного, видящего тебя насквозь, все твои грехи и грешки от рождения и до смерти.

В иных пространствах вскинулся от невероятного изумления взрослый Странник. Происходило то, чего не должно было происходить никогда и ни при каких обстоятельствах! Через мальчишку в мир сейчас смотрел сам Судия! Тот самый страшный Судия, взора которого боялись все и всегда, в том числе и Странники, не говоря уже об остальных. Да как такое стало возможным?! Чем мог заинтересовать Судию неопытный юнец?! Чем-то все же заинтересовал, а значит учить мальчишку придется куда жестче и лучше, чем он предполагал.

Некоторое время царило потрясенное молчание, а затем Артем, уже от себя, добавил:

– Может у вас потому и не получается решить вашу проблему, что вы относитесь к другим так?

– Вполне возможно, – после долгой паузы ответил Эрх-Ар. – Благодарим вас за урок вас, Восьмой Авари, и, тем более, говорившего через вас великого Судию! Эта информация крайне ценна. Мы готовы внести указанную вами плату в течение указанного времени.

– Импланты дополнять только тем членам экипажа, кто даст на это свое согласие, и, надеюсь, эти дополнения будут без сюрпризов.

– Не беспокойтесь, никто и никогда, находясь в здравом уме, не рискнет нарушить соглашение со Странником, слишком страшны последствия такого нарушения.

Про себя Артем пребывал в очень странном состоянии, словно бы подвешенным в воздухе, и часть его самого ему не принадлежала – кто-то всемогущий и неизмеримо древний смотрел его глазами и слышал его ушами. Но это почему-то казалось правильным, да что там – единственно верным! Кто-то другой возмутился бы таким использованием своего тела, но не Артем – высшие силы он всегда уважал. А уж того, кого называли Судией, тем более. Он подозревал, кто это, и не имел ничего против того, чтобы разделить свое тело с Ним, раз Ему так нужно.

То, что Эрх-Ар восприняли сказанные через него слова, как исполнение контракта с его стороны, ничуть не удивляло – мало кому из тех Сфер дается прямой совет свыше, это невероятная редкость, а потому очень ценится. Скорее всего, они сочтут, что обязаны отдать еще что-то. Что бы такое попросить?

Как ни удивительно, никто из экипажа, включая новичков, не отказался получить имплант сверхцивилизации, причем энерго-полевой, размещающийся не в теле, а в душе разумного, и поэтому сохраняющий все его знания и память в последующих воплощениях. Даже доцент Карацупа вместе с женой и детьми согласились. Артем и сам бы от такого не отказался, но говорить, что эта штука нужна и ему, было бы глупо. Впрочем, в последнее время он заметил, что начал использовать вместо импланта для напряженной умственной работы что-то непонятное, находящееся одновременно где-то далеко и внутри него.

Преобразование корабля и установка энерго-имплантов с точки зрения людей и других разумных выглядели довольно скромно – все поверхности «Петрограда», включая внутренние переборки, засветились призрачным опаловым светом. Это продолжалось около часа, во время которого в корабле царило молчание – никому почему-то не хотелось говорить, особенно зная, что его услышит кто-то посторонний.