Хроники Даманского

После выполнения задания наша группа спустилась вниз, на дорогу. Там остановили «Виллис» и поехали – догонять наш дивизион. Обгоняем колонну, смотрим – в комбинезонах стоят какие-то начальники. Подъехали ближе – командир корпуса. Остановились, сержант Кочиев доложил о выполнении задания. Комкор нас поблагодарил, обнял, а затем кивнул адъютанту: «Ну-ка достань там!» Тот достал из вещмешка награды. Комкор раздал их нам. Меня он наградил медалью «За боевые заслуги». Так в семнадцать лет я получил свою первую награду.

Минув Тайпинский перевал, корпус вышел к Муданцзяну. На окраине этого города был мост, который прикрывало боевое охранение японцев. Наш дивизион артогнем подавил сопротивление противника у моста, а затем взял под прицел железную дорогу, не давая японцам перебрасывать по ней в Муданцзян подкрепления и боеприпасы. На этом бои за город почти закончились. Лишь тут и там возникали локальные стычки, которые быстро подавлялись.

Китайцы радостно встречали нас криками:

– Капитана – шанго! Капитан – хорошо!

У них все русских были «капитанами».

Японцы планировали отступление. На определенных рубежах ими были обустроены полевые склады с продовольствием, обмундированием, боеприпасами, медикаментами. Мы все это добро пытались отдать китайцам, но те не брали. Они боялись, что японцы вернутся. А за кражу у японцев разговор был короткий – отрубали руку. Вообще японцы китайцев за людей не считали. Если корейца еще могли назначить на какую-то небольшую должность, то китайцев – только чернорабочими.

К нам китайцы тогда относились отлично! Вспоминаю такой эпизод. Наша батарея шла в составе передового отряда. Ехали на «Доджах – три четверти». Быстро продвигаясь, мы выскочили на японцев. Разведали, оказалось, там целый гарнизон – целая пехотная дивизия! А нас всего-то сто человек. При этом далеко оторвались от своих – нет связи, радиостанция не добивает. Что делать? Заняли одну из высот, рядом с китайским селом. К тому времени у нас заканчивалось продовольствие. Оставалась только мука. Мы из нее делали лепешки и жарили их на саперных лопатах. Смотрим – идут китайцы. Они зарезали двух больших свиней и принесли нам, а еще – крупу и муку. Наши командиры пытались им выдать какие-то справки, те отказались – передали продовольствие просто так. Вот какое тогда было к нам отношение!

Правда, после одного случая мы мясную пищу у китайцев брать перестали. Как-то, после очередного застолья, я увидел на заборе шкуру собаки. Спросил у китайца:

– Это вы ею нас вчера кормили?

Тот отвечает:

– Да, специально берег, для дорогих гостей откармливал!

Ну что поделаешь, другой народ – другие традиции!

После взятия Муданцзяна, наш дивизион двинули на город Гирин, а затем – на Янцзы. 3 сентября, когда дивизион дислоцировался на окраине города Янцзы, до нас дошла весть о победе над Японией! Оказалось, что накануне, 2 сентября, Сталиным был подписан Указ о том, что 2 сентября объявляется праздничным днем, в честь разгрома японцев.

Тогда я выпил свои первые 100 грамм. До того нам, молодым, не давал пить старшина Резник. «Вы, салаги, еще попробуете», – говаривал Степан Пантелеевич и забирал наши порции. Старшинам тогда выдавали спирт, который затем разбавляли и получали, таким образом, водку. Заявку на спирт старшины писали, исходя из штатной численности, а не из того, сколько было людей в наличии. Включали туда и раненых, и погибших. Словом, запас был. Вот из такого запаса мы и отметили день победы над Японией.

Я считаю, что в противостоянии китайской и советской сторон виновато безответственное поведение руководителей обоих государств. Разве можно было оскорблять друга, делать все для роста конфронтации?! А это упало на благодатную почву – новое поколение китайцев уже не помнило японскую оккупацию, не помнило, кто их освободил…

Сегодня, спустя полвека, кровавые события 1969 года так и не получили точной оценки ни в общественном сознании, ни в историческом смысле, ни в политическом. Руководство России сумело разрешить пограничные споры, заложенные ещё в позапрошлом веке, что позволило найти баланс во взаимоотношениях с могущественным восточным соседом.

Однако, как это водится, российское чиновничество пытается «выплеснуть вместе с водой ребёнка». На страницах государственных средств массовой информации тема пограничного конфликта попадает под цензорские ножницы. Вместо ясной и точной оценки отдаётся предпочтение политике замалчивания. Чиновники разных рангов боятся «обидеть китайцев», хотя очевидно, что в КНР противостоянию шестидесятых годов дана вполне адекватная оценка.

Подобная ситуация приводит к тому, что вокруг конфликта вновь начинают создаваться ложные мифы, начинают множиться выдумки. Вновь интернет наполняют «истории» о том, как «толпы китайцев пёрли на Даманский», как их «уничтожали лазерами». Как в отместку они перебили «спящую заставу ударом шомпола в ухо»…