Хроники Герода

– Я обвиняю тебя, злодея и кровопийцу, врага народа Галилеи, в смерти наших детей, моего сына, что был с Хезкияху! Ты, Герод, умертвил его, беззаконно, оставив меня и других матерей безутешными! Ты злодейски убил праведного вождя, Хезкияху бен Гарона! Ты заслуживаешь не одной, а десяти смертей! Пусть будет проклято твое имя! Пусть дети твои не знают покоя! Пусть…

Она села на пол, продолжая рыдать и проклинать Герода.

– Что ты скажешь на это обвинение, сын Антипатра? – произнес, наконец пришедший в себя наси.

– Я отвечу тебе почтенный Иегуда бен Таббай. Подойдите, братья мои! – повернулся он к людям, до того бывшим почти незамеченными у дверей. Три фигуры приблизились к центру зала, одного из них вел воин. Зал застыл. Застыли судьи, Застыли, вытянув шеи, люди Ерушалаима. Герод повернулся к женщине, все еще продолжавшей причитать.

– Ты говоришь, что я убил твоего сына? Я этого не помню! Ты говоришь, что я убил Хезкияху? И этого я не могу вспомнить. Я убивал, и буду убивать бешеных псов, посягнувших на жизнь соплеменников, на их дома, на их дочерей и жен. Покажите этой безутешной матери плоды дела рук ее сына и его начальника, – обратился он к людям под покрывалами.

Покрывала упали. Страшные, изуродованные лица предстали перед глазами Великого Синедриона. Плакальщица отшатнулась.

– Смотри! Смотри, женщина! Вдыхай запах смерти. У Варнавы, жителя города Каны, твой сын и его товарищи отрезали руки. У Нехамы, дочери плотника из Сепфориса, повинного в том, что он не мог заплатить им дань, отрезали грудь. У крестьянина Матфея, выжгли глаза. Они жгли и убивали иудеев, которых ты, царь – он обернулся к Гиркану – отдал под мою руку. Смотрите, члены Высокого Суда, смотрите на деяния рук их. Я убивал их, когда они грабили караваны, жгли деревни и насиловали женщин галилейских. Чего же еще достойны эти псы, как не смерти?!

Внезапно он оторвал взгляд от лиц судей и поднял голову: Скажи, народ Ерушалаима!

Люди стояли ошарашенные. Еще живы были те, кто пережил падение города, насилие солдат, помнил горе близких.

– Смерти! Они не должны жить! Герод – наш защитник!

Люди шумели. В отличие от властителей, народ Иудеи и народ Ерушалаима относился к семье Антипатра с симпатией и почтением.

А Герод уже говорил судьям:

– Скажите и вы, судьи, виновен ли я, что защищал дома людей, врученных мне, их поля и достаток, сделал безопасными дороги и зажиточной Галилею? Ответьте судьи! Не древние ли завещали нам платить тем же, чем заплачено нам. Око за око. Ответьте, судьи!

Синедрион молчал. Судьи опустили глаза. Далеко не все они жаждали крови Герода. Большая часть их прекрасно осознавала, что казнь римского гражданина – это война, к которой Иудея не готова. Осознавали они и то, что Герод прав. Но признать это было мучительно. Совершенно невозможно.

Внезапно поднялся Малих, до того заворожено следивший за событиями, происходившими в зале: Судьи и ты, царь! Сегодня вы помилуете Герода-идумиянина! Завтра сами окажитесь беззащитными. Он не помилует вас, если решит, что вы мешаете ему. Подумайте!

Он почти кричал, выплевывая слова, с ненавистью глядя на притихших членов Синедриона и совсем поникшего Гиркана. Неужели он проиграл! Нет! Все было выстроено так тонко и точно! Он переломит ситуацию! Герод будет осужден!

Тут из рядов судей поднялся Шемайя, один из самых мудрых учителей и толкователей Закона.

– Братья! Решение наше должно быть мудрым. От него зависит будущее страны, будущее народа и Храма. Осудив Герода сына Антипатра, мы будем не справедливы к тем людям, чьи дома он защищал, кто славит его на дорогах и площадях. Был ли убит Хезкияху в схватке или казнен? Обвинитель говорит, что его казнил тетрарх без приговора Синедриона. Ответчик говорит, что убил его в схватке, защищая свой народ. Слово против слова. Но оправдав Герода, мы нанесем удар по нашим традициям, по тем семьям, которые были и будут основой народа. Как он будет ходить по улицам городов, где живут родственники тех, кто пал от его руки?

Потому я предлагаю, пусть римский всадник, – эти слова он произнес на латыни, – Герод сын Антипатра на три года поедет к тем, кто взял его под свою руку. Его должно изъять из народа. Лишь когда он очистится, он может вернуться в Иудею.

Старец смолк. Судьи, напротив, загомонили. Похоже, приговор пришелся им по душе. На том и остановились.

Герод не победил, и не проиграл. Он приговорен к изгнанию, но без ущерба для чести. Ему дано время на очищение. Значит, не закрыт путь в Иудею. Синедрион тоже выпутался из неприятной ситуации, не казнив Герода и не помиловав его. На это и был расчет Антипатра. Караваны пошли по очищенным дорогам от моря до моря. Дом Антипатра усиливался с каждым из них. Галилея славила своего поверженного тетрарха. Не выиграл и Малих. Напротив, его влияние на вконец напуганного Гиркана снизилось.