Хроники Кэрона

Поэтому каждый год, в один и тот же день и час, объявлялся выходной и все приходили в Аллею Павших. Находилась она в нескольких километрах от самих корпусов Кэрона, но при этом тут часто можно было встретить студентов, даже туристов и в обычные дни. Сама Аллея представляла из себя огромные, величественные деревья, растущие в две линии. Огромные стволы состояли из более маленьких, переплетались между собой и уходили на метров 10 в высоту. Там уже тянулись друг к другу ветви, некоторые сплетались и образовывали под собой вечную тень и прохладу – защиту от постоянной жары, что царила на этой планете. Листья тоже были не обыкновенны – среднего размера, чем-то похожие на дубовые по форме, они слабо мерцали, переливались разными цветами и перешёптывались. Не как метафора или какой-то другой оборот речи, а действительно переговаривались, каждый на своём родном наречии. В каждом таком листочке жили души тех, кто когда-то умер, отстаивая стены академии. И каждый год им воздавалась честь и память, директор произносил достаточно пафосную речь о том, что нужно ценить, что имеешь, затем поднимал руку, из которой со слабой резонацией звука вырывалась золотая пыль. Она растекалась туманом вокруг, поднималась вверх и впитывалась листьями. Посещение церемонии не было обязательным, поскольку все равно все ученики бы не поместились. Приходили те, кто хотели и обычно это были младшие курсы. Старшие оставались в корпусах, наблюдая за всем с многочисленных экранов.

Я тоже когда-то была в числе мелких, которые восторженными, огромными глазами следили за этим процессом в живую, и в груди селилось чувство восторженности и гордости. Правда, не понятно за что – никого из них я не знала, но оно было и приходилось с ним мирится. Возможно я гордилась самим местом, самой академией – её нравами, традициями и атмосферой. Вот тебя обучают рунам, различным практикам как быстрее и эффективнее создавать и применять их в бою, а вот ты в симуляции пульта управления боевого дредноута или ещё какого-то корабля. И вот эта тонкая грань между магией и технологией, которая тут царила мне очень нравилась. Как-то раз Стас нашёл несколько фильм с Асшара, вечером было ничего делать, решили посмотреть. Там я услышала одну фразу: «Ваши предки называли это магией, ты называешь наукой. А я прибыл оттуда, где это одно и тоже». Только в моем случае я переместилась туда, где это одно и тоже. И это замечательно, на самом деле.

Я думала, что этот день пройдёт гладко. Без внезапных утаскиваний преподами, без подстав от судьбы-матушки и прочих неприятностей. Это был единственный день в году, кроме каникул, когда нам всем официально можно было свалить из академии и побродить по городу. Сиопий был замечательным, красивым и интересным. От различных лавочек с милыми на вид побрякушками, которые могли при правильном использовании пол мира разнести на нано-атомы, до обычных уютных кафешек, которые тавернами назвать язык не поворачивался. Разумеется, мы выбирались и в другие дни, редко правда. Когда не стояло по несколько пар от заката до рассвета или между ними были большие окна.

Город находился в пяти, или как тут говорили, в одном миро. Считайте сами, что чему равно. Я так и не привыкла в обыденной жизни к местным исчислениям всякого расстояния, массы и так далее по списку. Обходилась как то асшарскими, правда, на всяких контрольных это играло со мной злую шутку. Не один раз я потом спорила с учителем, что решение-то правильное, просто в других измерительных единицах.

В Сиопии мы разошлись. Олеся, по традиции, утащила меня пить кофе в местную забегаловку, достаточно, кстати, уютную. Что нравилось мне больше всего в ней – так это совы. Очень милые совы, которые были повсюду и легко могли усесться тебе на плечо и угухать. Вот думай после этого – перекурила или правда пернатая на тебе сидит. Хорошо освещённое помещение на первом этаже невысокого здания, с окнами от пола до потолка. Столики на двоих или четверых – мы выбирали крайний у окна, заказывали кофе, какой-нибудь десерт и на время забывали, что завтра нас вновь ожидает трешовое обучение. Хотя, кофе – это относительно. Напиток был крайне на него похож, чуть более сладкий сам по себе, как будто в него присыпали ложки три сахара. Но сестрёнке и этого было мало – она добавляла ещё две, буркала «отвали, я сладкоежка» и улыбалась. В такие моменты я любила её ещё больше.

Парни, с совершенно заговорщицкими лицами свинтили куда-то в северную сторону, там продавалось оружие, стояли кузни, ювелирки и все прочее, связанное с металлами и камнями. Ульяна направилась к книжным – как обычно потратить все накопленное на какую-нибудь старую книгу, написанную на хрен пойми каком языке. Потом она не будет вылезать из неё несколько дней, в конце выяснится, что языка она до этого не знала и учила по ходу чтения. Я, как обычно, буду в тихом ауте от происходящего.