Хроники любви

Но. Этого так и не случилось. Однажды она обошла вокруг дома и подошла ко мне: «Я уже неделю здесь тебя каждый день вижу, и в школе все знают, что ты целыми днями смотришь на меня. Если ты хочешь что-то сказать, скажи мне это прямо в лицо, а не бегай тут украдкой, как вор». Я задумался о том, что же выбрать. Я мог убежать и никогда больше не возвращаться в школу, может, даже уехать из страны и зайцем уплыть на корабле в Австралию. Или мог рискнуть всем и признаться ей. Выбор был очевиден: я собрался в Австралию. Я уже открыл рот, чтобы попрощаться навеки. И что? Я сказал: «Ты выйдешь за меня замуж?»

Ее лицо ничего не выражало. Но. Глаза блестели так же, как тогда, когда она вынимала скрипку из футляра. Прошло долгое мгновение. Мы не отрываясь смотрели друг на друга. «Я подумаю», — сказала она в конце концов и пошла обратно за дом. Я услышал, как хлопнула дверь. Через несколько секунд послышались первые ноты песни Дворжака «Коли б моя матушка». И хотя она не сказала «да», с того момента я понял, что у меня есть шанс.

Тогда я, в общем-то, и перестал беспокоиться о смерти. Не то чтобы я больше не боялся ее; просто перестал о ней думать. Хотя, возможно, если б у меня оставалось время, свободное от мыслей об Альме, я бы размышлял о смерти. Но правда была в том, что я просто научился возводить стену, которая защищала меня от этих мыслей. Чем больше я узнавал о мире, тем больше камней становилось в этой стене, пока однажды я не понял, что сбежал из того места, в которое было уже не вернуться. И что? Стена защищала меня и от болезненной чистоты детства. Даже в те годы, когда я прятался в лесу, на деревьях, в норах, в подвалах, когда смерть дышала мне в спину, я так и не задумался об очевидном: что когда-нибудь умру. Только после сердечного приступа, когда камни стены, отделявшей меня от детства, начали наконец осыпаться, страх смерти снова вернулся ко мне. И он был таким же пугающим, как и всегда.

Я склонился над «Невероятными фантастическими приключениями Фрэнки, беззубой чудо-девочки» автора Леопольда Гурски, который не был мной. Книгу я так и не раскрыл. Я слушал, как потоки дождя стекали по водосточным трубам.

Я вышел из библиотеки и уже переходил дорогу, как вдруг меня пронзило чувство горького одиночества. Я ощутил пустоту и мрак внутри себя. Покинутый, незамеченный, забытый, я стоял на тротуаре; ничто, просто собиратель пыли. Люди спешили мимо. И каждый прохожий был счастливее меня. Я ощутил былую зависть. Я бы отдал все что угодно, чтобы быть одним из них.

Знал я когда-то одну женщину. У нее сломался замок, она не могла войти в дом, и я помог ей. Ей попалась одна из моих визитных карточек, которые я разбрасывал за собой, как крошки хлеба. Она позвонила, и я приехал так быстро, как только смог. Был День благодарения, и без слов стало ясно, что нам обоим было некуда пойти. Замок открылся, как только я прикоснулся к нему. Может, она решила, что это говорит и о таланте другого рода. Внутри пахло жареным луком, на стене висела репродукция Матисса или, может, Моне. Нет! Модильяни. Точно, вспомнил, там была обнаженная женщина, и, чтобы польстить ей, я спросил: «Это вы?» Я давно не был с женщиной. Я чувствовал запах масла у себя на руках, запах собственных подмышек. Она предложила мне присесть и приготовила какую-то еду. Я извинился, сказав, что мне надо причесаться, а сам пошел в ванную и помылся как сумел. Когда я вышел, она стояла в нижнем белье, в комнате было темно. На другой стороне улицы горела неоновая реклама, она отбрасывала голубую тень на ее ноги. Мне хотелось сказать ей, что ничего страшного, если она не хочет смотреть мне в лицо.

Несколько месяцев спустя она снова позвонила мне. Попросила меня сделать ей копию ключа. Я был рад за нее. Значит, она больше не будет одна. Не то чтобы мне было жаль себя. Но я хотел сказать ей: «Было бы проще, если бы он, тот человек, для которого копия, сам отнес ключ в мастерскую». И что? Я сделал две копии. Одну я отдал ей, а одну оставил себе. Долго носил ключ в кармане, просто обманывал себя.

Однажды меня осенило: ведь я могу открыть любую дверь и войти куда угодно. Раньше никогда об этом не думал. Я был иммигрантом, и мне понадобилось много времени, чтобы избавиться от страха, что меня отошлют назад. Я вечно боялся совершить какую-нибудь ошибку. Как-то раз я пропустил шесть поездов, потому что не мог сообразить, как купить билет. Другой бы просто сел в поезд. Но. Только не еврей из Польши, который боится, что его тут же депортируют, даже если он всего лишь забудет спустить за собой воду в туалете. Я старался не высовываться. Я открывал и закрывал замки, вот и все. Там, откуда я приехал, за мое умение меня сочли бы вором, но здесь, в Америке, я был профессионалом.