Хроники Мастерграда. Книги 1-4

Полдень девятого мая Иван Савелович встретил на центральной площади. Солнце палило, с безоблачных небес доносилось праздничное курлыканье перелетных птиц. Из громкоговорителей на здании администрации неслись над густыми толпами празднично наряженных (день выдался теплым): мужчин, женщин, детей и немногие ветеранов, бодрые песни военных лет. И, казалось, что здесь собрался весь город. Детвора устроилась на надежных папиных плечах и с энтузиазмом размахивала разноцветными шариками и флажками. Хотелось поесть хорошего шашлыка и выпить чего-нибудь покрепче. Все это создавало как прежде, до Переноса, атмосферу праздника и весны.

Наконец послышалось «Прощание славянки» – парада начался.

«Та-та, татата! Та-та, татата!» – могучие и торжественные звуки еще плыли в прозрачном воздухе, когда разноголосо закричала детвора: «Едут, едут!» и все заглушил всепобеждающий рев моторов. Один за другим из-за поворота неторопливо выехали три БТР-70 с полосами цветов георгиевской ленты по защитного цвета корпусу. Обдав горожан бензиновым чадом, уползли дальше. Даже без 14,5-мм пулемета КПВТ бронемашины выглядели внушительно и грозно. С дружным топотом вынырнули плотные коробки военных и полиции с оружием в руках, вид бодрый и подтянутый. Впереди печатали шаг командиры.

Толпа взорвалась восторженными криками и рукоплесканиями, замахали руками, приветствуя улыбающихся друзей, знакомых, родственников. Иван Савелович довольно прижмурился. Вид защитников города внушал надежду на безопасность. Следом и, гораздо хуже, прошагали пожарные и таможенники. Держать людей в форме, но без оружия слишком дорогое удовольствие, и все «погоны» вооружили снятыми с «ДХ» (длительное хранение) автоматами Ак-74. После этого невеликие запасы автоматического оружия на складах почти закончились. Закрывала парад коробка казаков разномастно вооруженных, от гладкоствола до охотничьих винтовок и карабинов, кое-кто еще с прадедовскими шашками, но все в штанах с красными лампасами уральского войска. Это в далеком двадцать первом веке на Урале казаки, в отличие от той же Кубани, были просто ряжеными.

После Переноса казачество стало резервом вооруженных сил города. Молодые и среднего возраста горожане и селяне записывались в казачье войско, принимали присягу и получали на руки оружие, а вместе с ним и обязанности по защите города и тех крупных деревень, которые решили не расселять – их охраняли казачьи отряды самообороны. Из них же – казаков, укомплектовали охрану рыболовецких и охотничьих партий, отправившихся за пределы перенесенной в прошлое территории. Зверей в окружающих лесах и степях, рыбы во множестве озер, ими богаты территории к югу от города, на неискушенный взгляд людей из двадцать первого века неимоверное количество. Первые грузовики с убоиной и рыбой уже пришли в город, а охотничьи и рыболовецкие партии отправились за новой добычей. Это позволило плотно забить холодильники мясокомбината и вдвое увеличить норму продажи мяса и рыбы. Другим признаком того, что город приспосабливается к жизни в семнадцатом веке, стала заработавшая локальная городская сеть, но все понимали, что рано или поздно она выйдет из строя в силу отсутствия запасных частей. И дни, и ночи компьютерщики копались в ее глубинах и распечатывали все, заслуживающее внимание: от художественных книг до учебников и технической литературы. Все это, когда компьютеры выйдут из строя, станет бесценным.

Расходились люди с парада, немного успокоенные за собственную судьбу. По крайней мере один союзник у маленького осколка России, провалившегося вглубь веков – армия, готов к борьбе.

***

Утро выдалось безветренное, холод совсем не мешал —скорее бодрил. В просторном дворе школы в окраинном втором микрорайоне, посреди группы из двух десятков парней, выправкой напоминавших военных или недавно демобилизовавшихся, стоял Иван Тимофеевич – грузный, бородатый нагайбак в традиционной казачьей форме с малиновыми лампасами.

 Нагайбаки – этнорелигиозная группа татар, проживающих по большей части в Челябинской области. Верующие – православные христиане. Входили в состав уральского казачьего войска.

Казак посмотрел на наручные часы, перекрестился:

– Ну, господи, благослови! Строиться ребята!

Несколько секунд, и «ребята» замерли перед казаком в строю.

Новоявленный учитель довольно крякнул и провел широкой ладонью по бороде. От казака мощно веяло запахом крови, воли и непокорства, и при взгляде на него так и представлялись бескрайние степи, казачьи ватаги, рыскающие, словно волки, в поисках добычи и жаркие сабельные схватки.

– Видел ли кто, что такое настоящий казачий удар, – вытаскивая из ножен хищно блеснувшую на утреннем солнце шашку, Иван Тимофеевич расплылся в хищной улыбке.

Ответом стало разноголосое: «Нет».