Хроники мертвых

Реджи с Беатрис, стоявшие рядом, светили фонариками на книгу, которую Этвуд держал в руках как младенца. Он открыл страницу наугад и увидел список — три колонки имен, в каждой примерно шестьдесят записей. И рядом со всеми дата — 23 января 833 года — и слово Morsили Natus.

— Какой-то реестр… — прошептал Этвуд, переворачивая страницу. То же самое. Бесконечный список имен. — А ты что думаешь, Беатрис?

— Похоже, журнал регистрации дат рождения и смерти. Такие вели в средневековых церквях.

— Не слишком ли много имен? — Этвуд посветил фонарем в глубь коридора.

Студенты с Эрнестом замерли в дверном проеме библиотеки. Этвуд попросил всех пока оставаться на месте, не заметив, как Реджи проскользнул в коридор.

— К какому периоду относится хранилище? — спросил профессор у Беатрис.

— Судя по каменной кладке, конструкции двери и замка, я бы сказала, что к одиннадцатому или двенадцатому веку. По-видимому, мы первые, кто вдохнул здешний воздух за последние восемьсот лет.

— Эй, мисс Гениальность! А почему тогда здесь записи от шестого мая 1467 года? — эхом прокатился по коридору голос Реджи.

Требовалось раздобыть электрогенератор. Несмотря на жуткое любопытство, Этвуд решил, что продолжать исследования в темноте слишком опасно. Археологи поднялись по лестнице и торопливо закрыли отверстие брезентом, прижав его досками и присыпав сверху землей, чтобы не заметил кто-нибудь посторонний — например, аббат Лоулор.

— Никому ни слова, — приказал Этвуд подчиненным.

Реджи вместе со студентами отправился на поиски генератора. Этвуд кинулся в фургон, чтобы сделать записи в дневнике. Все остальные, переговариваясь полушепотом, готовили овощное рагу с бараниной. К закату вернулся Реджи с хорошими новостями. Строитель из Ньюпорта сдал в аренду переносной генератор. Вдобавок удалось раздобыть электрический кабель и целый ящик лампочек.

Реджи, подозвав профессора, открыл фургон.

— Вот. Реджинальд обещал — Реджинальд сделал!

— Как всегда. — Этвуд похлопал помощника по широкой спине. — Молодец!

— Профессор, мы нашли что-то исторически значимое? — Реджи вдруг показалось, что руководитель подавлен.

— Я всю жизнь мечтал обнаружить что-нибудь действительно стоящее. То, что может изменить историю. Но знаешь, дружище, по-моему, наша находка превзошла все мои ожидания.

— Что-то вы не рады, похоже…

— Не знаю, Реджи. У меня плохое предчувствие.

Все утро следующего дня археологи устанавливали под землей генератор, протягивали кабель и развешивали лампы. Однако первым делом Этвуд отправил Тимоти с Мартином сфотографировать скрипторий, Эрнеста с Деннисом — катакомбы, а сам с Беатрис отправился в библиотеку. Электрические лампочки горели постоянно. Их озоновый запах наполнил помещение. Реджи работал как заправский электрик — прокладывал провода, заменял перегоревшие лампы, настраивал генератор, который иногда отказывался подавать электричество.

К обеду выяснилось, что вчера они видели только первый зал библиотеки. Второй, вероятно, пристроили позже, когда заполнили первый. По площади он был такой же — приблизительно сто пятьдесят квадратных футов. Археологи насчитали в каждом зале шестьдесят пар громадных шкафов, разделенных узким коридором. Полки ломились от невероятного количества книг. Лишь несколько шкафов в самом конце второго зала оказались пусты.

Определившись с размерами хранилища, Этвуд набросал в блокноте кое-какие расчеты.

— Вот черт! — воскликнула Беатрис, увидев получившиеся цифры. — Вы ничего не напутали?

— Естественно, я не математик, но, по-моему, все правильно.

В библиотеке должно было быть примерно семьсот тысяч книг.

— Получается, это одна из крупнейших библиотек на территории Великобритании! — воскликнула Беатрис.

— И могу поспорить, самая интересная, — добавил Этвуд. — Ну и почему же средневековые монахи — предположим, что они, — с таким маниакальным усердием записывали имена и даты, причем будущих периодов?

— Я не могла сегодня заснуть, мучаясь этим вопросом, — призналась Беатрис.

— И я. — Они прошли во второй зал, куда Реджи еще не успел протянуть кабель. Беатрис держалась поближе к Этвуду, следуя за слабым светом фонаря. Они прошли по коридору до полок с книгами, на корешках которых значился 1806 год. Этвуд взглянул на следующий ряд.

— 1870. Отлично. Приближаемся, — прошептал он, скользя взглядом по полкам. — Ага, вот и 1895.

— Почему именно этот год? — спросила Беатрис.

— Я родился в 1895-м. Ну-ка посмотрим. Посвети сюда, пожалуйста. Так… Сентябрь. Надо немного вернуться. — Этвуд поставил книгу на место и взял другую. — О, то, что надо! Январь 1895. Две недели назад праздновали мой день рождения. Итак, четырнадцатое января. Боже мой, сколько имен! На всех возможных языках! Китайский, арабский, английский, конечно, испанский… А это финский? Похоже, суахили. — Этвуд вел указательным пальцем по строчкам, пока не замер. — Господи! Беатрис, смотри. «Джеффри Филлип Этвуд, 14.01.1895 Natus». Это я! Черт возьми! Откуда — Боже мой! — ну откуда им было известно, что Джеффри Филлип Этвуд родится четырнадцатого января 1895 года?!