Хроники Нарнии

Но объяснять это Эслану (даже если бы он захотел выслушать) было поздно: великан оживал. Вот он переступил с ноги на ногу, потом опустил на плечо свою дубинку, протер глаза и молвил:

— Ничего себе! Я, видать, соснул. Э-ге-ге! А где же эта поганая пигалица — Ведьмарка? Она ведь только что болталась тут где-то, у меня под ногами.

Все хором принялись объяснять ему, что с ним случилось. Выслушав их, великан приложил руку к уху и попросил повторить все сначала, а когда наконец до него дошло, что к чему, он, сняв шляпу, низко поклонился Эслану — так низко, что мог бы, пожалуй, достать лбом до верхушки самой высокой скирды на фермерском поле. И при этом его честная, даром что некрасивая, физиономия расплылась в улыбке (нынче у нас редко встретишь великана, а еще реже встречаются великаны добродушные — так что, держу пари, вам не доводилось видеть великанской улыбки. А на это стоит посмотреть).

— Теперь займемся дворцом, — сказал Эслан. — Не медлите. Обыщите все сверху донизу, все лестницы и переходы, да не забудьте спальню ее величества! Осмотрите каждый угол и закоулок. Кто знает, сколько здесь еще несчастных узников.

Все ринулись по широким ступеням к двери, и скоро в затхлом воздухе темного, страшного, древнего замка зазвучали живые голоса, окна распахнулись и оттуда слышалось:

— Не забудьте про подземелья… Что-то дверь не открывается! Ну-ка вместе, раз-два, взяли!.. Здесь винтовая лестница… Эй! Позовите Эслана. Я нашел кенгуру… Фу! Какой дрянной запах! Осторожно, не провалитесь в люк… Там, под лестницей, нашего брата — целый склад!

Но счастливее всех была Люси, когда примчалась с криком:

— Эслан! Эслан! Я нашла господина Тамнуса. Ну пойдемте! Скорее! Скорее! — И потом, взявшись за руки, они с маленьким фавном плясали от радости.

Господин Тамнус, столько времени проторчавший каменным истуканом, ничуть не изменился и, разумеется, с величайшим интересом выслушивал все, о чем говорила ему Люси.

Поиски завершились. Дворец Ведьмарки опустел. В распахнутые настежь окна и двери вливались свет и весенний духовитый воздух, проникая во все темные мрачные помещения, которые, пожалуй, никогда еще не проветривались. В это время все бывшие изваяния уже толпились во дворе. И тогда кто-то — полагаю, то был господин Тамнус — полюбопытствовал (ведь Эслан просто перепрыгнул стену, но ворота остались на запоре):

— Не будет ли кто-нибудь столь любезен, чтобы ответить мне, как мы отсюда выберемся?

— Очень просто, — ответил Эслан и встал на задние лапы: — Эй! Вы — там, наверху! — закричал он великану, — Как вас зовут?

— Великан Громобой, с позволения вашей милости, — отвечал великан, опять сняв шляпу.

— Рад познакомиться, господин Громобой, — крикнул Эслан. — А теперь, не отворите ли вы нам ворота?

— С величайшим нашим удовольствием, ваша милость, — отвечал великан Громобой. — Эй, вы, малышня, валите-ка отсюда подальше.

И вот он шагнул к воротам, размахнулся и ударил. Бум! Бум! Бум! — гремела его дубинка по створам. От первого удара они заскрипели, от второго — затрещали, а от третьего удара разлетелись вдребезги. Господин же Громобой, разохотившись, продолжал бить и бить по надвратной башне. И в скором времени башня с грохотом рухнула заодно с немалым куском стены, обратившись в груду бесполезного щебня. А когда осело облако пыли, все ожившие, все стоявшие на мертвом, мрачном, каменном дворе с удивлением увидели за проломом зелень трав и кроны дерев, покачивающихся на ветру, и живую лесную речку, а вдали голубые горы и над ними голубое небо.

— Разрази меня гром! Кажется, я малость взопрел, — сказал великан, отдуваясь и сопя, — Войдите в мое положение, барышни. Не найдется ли у вас чего-нибудь вроде носового платка?

— Вот, у меня есть, — сказала Люси, встав на цыпочки и протянув руку с платком как можно выше.

— Премного вам благодарен, мамзель, — сказал великан Громобой, наклоняясь. И в следующее мгновение перепуганная Люси, зажатая между большим и указательным пальцем, излетела вверх и оказалась лицом к лицу с господином Громобоем. И тут же он бережно опустил ее наземь, бормоча:

— Ничего себе! Кажется, ухватил-то я барышню. Прошу прощения, мамзель, я подумал, что вы и есть платочек!

— Да нет же, нет, — хохотала Люси, — вот он!

На сей раз великан умудрился подцепить платок (в его пальцах он был все равно что в ваших — кусочек сахара), и, увидев, с какой важностью он возякает им туда и сюда по своей огромной красной физиономии, Люси воскликнула:

— Боюсь, мой платочек маловат для вас, господин Громобой.

— Нисколечко. Нисколечко, — вежливо откликнулся великан, — В жизни не видывал лучшего платочка. Столь прекрасного, столь мягкого, такого, знаете ли, что и не скажешь какого.

— Он ужасно милый, этот великан, — сказала Люси господину Тамнусу.