Хроники Нарнии

— Мне кажется, там обязательно кто-то должен жить. Только этот кто-то днем прячется и выходит по ночам, притушив фонарь. Слушай, а вдруг мы застукаем шайку отпетых бандитов, и нас с тобой наградят за помощь полиции. И вообще, не может дом ни с того ни с сего простоять пустым столько лет!

— Папа говорит, там канализация забилась, — вставила Полли.

— Ха! Взрослые всегда придумают какое-нибудь скучное объяснение. — Дигори приободрился. Дневной свет, проникавший сквозь слуховое окно, рассеял страхи (не то что свечи в сумрачной Пещере контрабандистов), и в привидения, обитающие в пустом доме, почти не верилось.

Измерив чердак шагами, дети нашли бумагу и карандаш и принялись за подсчеты. Сначала считали поодиночке — и у каждого вышло по-своему; потом вместе, чтобы не запутаться (скажу вам по секрету — они все-таки запутались, не сильно, по ошиблись, потому что считали второпях).

— Тсс! Теперь ни звука! — прошептала Полли, снова забираясь за бак. На сей раз они взяли с собой две свечи — дорога предстояла дальняя и неизведанная, а у Полли в Пещере свечей было припасено в достатке.

По туннелю гулял сквозняк, в нем было темно и пыльно; дети перешагивали с балки на балку, изредка шепча друг другу: «Мы напротив твоего чердака… Прошли половину нашего дома…». Ничего страшного по дороге не случилось — никто не споткнулся и свечи не погасли, — так что вскоре ребята добрались до маленькой дверцы в кирпичной стене. На дверце не было ни ручки, ни засова; правда, имелась щеколда (как на двери кухонного шкафа). Значит, эта дверца вела не наружу, а внутрь! Вот только бы откинуть щеколду…

— Идем? — спросил Дигори.

— Если ты пойдешь, то и я с тобой, — сказала Полли, повторяя свои собственные слова. Обоим было страшно, но отступать никто не собирался. Дигори откинул щеколду — и дверь распахнулась. В туннель хлынул солнечный свет, ослепительно яркий, так что дети даже зажмурились. А когда они открыли глаза, им пришлось пережить настоящее потрясение, ибо за дверью находился вовсе не пустой чердак, а мансарда — жилая комната, обставленная мебелью! Правда, в комнате никого не было… Любопытство Полли пересилило страх. Девочка задула свечу и на цыпочках, почти беззвучно, двинулась вперед.

Больше всего эта комната походила на гостиную, которую кому-то вздумалось устроить на чердаке. Вдоль всех стен тянулись книжные полки, и все до единой были заставлены книгами. В камине горел огонь (помните, я говорил, что лето в том году выдалось на редкость холодным); перед камином, высокой спинкой к двери, стояло кресло. Посреди комнаты возвышался огромный стол, на котором грудой была навалена всякая всячина — книги, книжки для записей, чернильницы, перья и тому подобные вещи; рядом стоял микроскоп. Но прежде всего Полли бросился в глаза ярко-красный деревянный поднос, на котором были разложены кольца, два желтых и два зеленых. Кольца лежали попарно — зеленое вместе с желтым, и на них играли отблески огня. Вещиц прелестнее Полли не видывала в жизни. Будь она помладше, наверняка не удержалась бы и сунула одно из колечек в рот.

Тушину нарушало только тиканье часов. Впрочем, нет, — откуда-то, словно из неведомого далека, доносилось то ли гудение, то ли жужжание. Если бы в те годы уже выпускали пылесосы «Гувер», девочка решила бы, что это гудит пылесос — внизу, на первом этаже. Но, сказать по правде, этот едва слышный звук был куда мелодичнее гудения пылесоса.

— Все в порядке, — прошептала Полли, — тут никого нет.

Дигори осторожно ступил в комнату. Он выглядел грязнее прежнего — но теперь и Полли была такой же чумазой.

— Не нравится мне это, — проворчал мальчик. — А говорила, дом пустой… Давай сматываться, пока нас не поймали.

— Как, по-твоему, что это такое? — спросила Полли, указывая на разноцветные кольца.

— Да перестань! — шепотом прикрикнул Дигори. — Надо уносить ноги…

И в этот миг случилось самое ужасное из всего, что только могло случиться. Кресло перед камином покачнулось, и из него, будто демон в спектакле-пантомиме, поднялся дядя Эндрю! Вот тебе и пустой дом! Оказывается, они были в доме Дигори; мало того — пробрались на запретную территорию. Нет чтобы пересчитать еще раз… Какая ужасная, просто чудовищная ошибка!

Дядя Эндрю был очень высокий и тощий. Чисто выбритое лошадиное лицо, крючковатый нос, всклокоченная грива седых волос — и глаза, жуткие, жгучие глаза сумасшедшего! Дигори застыл как вкопанный, не в силах произнести ни слова. Сейчас дядя Эндрю казался ему в тысячу раз страшнее, чем раньше. Полли поначалу испугалась не так сильно; но когда дядя Эндрю подошел к двери, что вела в глубь дома, запер ее на ключ и положил ключ в карман, девочку пробрала дрожь. Профессор повернулся, смерил детей своим жутким взглядом — и неожиданно ухмыльнулся во весь рот.

— Наконец-то! — воскликнул он. — Наконец-то эта глупая курица, моя сестра, не сможет нам помешать!