Хроники неправильного завтра

Экран полыхнул оранжевым. Сотня, пожалуй, даже полторы («Сто сорок восемь», — уточнил информатор) юношей в ярких накидках плечом к плечу выстроились во внутреннем дворике дворца. Камера выделила лицо одного из них. Спустя мгновение именно он, преклонив колени, принял из рук Бессмертного Владыки глянцевитый плод.

— Принц Лаудитья в момент официального провозглашения его наследником престола. Сто двенадцатый сын императора Харьядарвана VIII. Почетный доктор философии и права. Магистр теософии. На дархайском престоле седьмой год.

На экране возникло нечто столь яркое и помпезное, что, даже не вглядываясь, можно было узнать коронацию. Джимми, да и не только ему, бросилась в глаза странная деталь: среди общего блеска, в самом хвосте процессии пристойно рыдающие служители торжественно несли десятки («Сто сорок семь», — уточнил информатор) богато украшенных гробов…

Андрей стиснул подлокотники кресла.

Там, на экране, били ребенка. Сытый кругломордый надсмотрщик со скучающим видом отсчитывал удары.

— Основной предмет экспорта Дархая — плоды ла, обладают высокими тонизирующими и общеукрепляющими свойствами, сырье для производства психотропных препаратов. Так до недавнего времени наказывали взрослого дархайца, не выполнившего дневную норму уборки. Официальное наступление трудовой зрелости по законам Империи — пять лет от роду.

В тишине зала кто-то громко сглотнул.

— А сейчас вы видите имперскую каторгу. Впрочем, во владениях Семнадцати Семейств имелись собственные зоны изоляции, неподконтрольные центральным властям.

Сотни полуголых изможденных людей, утопая по колено в лиловой жиже, двигались строго в затылок по кругу, держа на плечах бесформенные базальтовые глыбы. Упавшие не поднимались; по ним проходили, все глубже и глубже втаптывая в жижу.

— Это расправа с пленными после разгрома одного из первых отрядов «борцов Свободы Дархая». Зверства центральных властей и наемников Семнадцати Семейств лишь укрепили волю народа к борьбе.

На полу тесной лесной хижины сидит почти совсем седой, хотя и не старый дархаец в пятнистом комбинезоне. Он говорит что-то, жесты его скупы и выверены, лицо спокойно, только в глазах — боль и ярость. И мальчишки, сжимающие самострелы, смотрят на него с обожанием.

— Юх Джугай, равнинный лунг; человек, который смог стать самым любимым и родным для каждого простого дархайца. Философ-самоучка. Основные труды: «Устав Борцов Свободы», «Раздумья о невозможном», «Война и джунгли», «Великий путь квэхва». Девять лет назад сумел объединить разрозненные отряды повстанцев в Армию Свободы.

Оборванные тощие мальчишки весело шлепают босыми ногами по улицам хмурого обугленного города. Один из них, совсем юный, несет впереди колонны высокое древко с изображением распростершей крылья птицы.

— Пять лет назад Борцы Свободы вошли в Пао-Тун, бывшую столицу Дархайской Империи. Перед народом Дархая впервые в истории открылась дорога к сияющим высотам Равенства, Братства и Прогресса…

За спиной Джеймса О'Хара кто-то поперхнулся и выругался сквозь зубы. Джимми с трудом проглотил подступивший к горлу комок.

Положив руки на плечи друг другу, худые, преждевременно состарившиеся люди кружатся в хороводе вокруг высокого широкостволого дерева, распластавшего крючковатые ветви. Лица в кадре мелькают. Люди кричат — радостно, это ясно, хотя кадр не озвучен. А на ветвях дерева, в строго определенном порядке — через одного, вверх ногами и вниз — висят остатки людей в оранжевых лохмотьях. Среди трупов есть совсем крохотные.

— Вы видите ликование крестьян. Так они карают извечных угнетателей. Однако, помимо стихийных расправ, на территории, занятой инсургентами, действуют и так называемые «семерки Свободы».

Перед серьезными нахмуренными мальчишками стоят на коленях связанный белобородый старик, молоденькая женщина и двое детей.

— Эти четверо не принадлежат к Оранжевым Дархая. Их вина лишь в том, что кормилец семьи демобилизован в армию императора.

Джимми закрыл глаза. Кровь стучала в висках. Нет. Нет! Такое невозможно за два года до начала XXII века!

— Таким образом, согласно «Уставу Свободы», — ввинчивался в мозг размеренный голос информатора, — семья «полосатого» должна публично проклясть его и искупить примерным трудом скверну родства. Так, например, дети будут отданы в школу «юных борцов». Они больше никогда не увидят матери, которая будет помещена в специальный Дом Возмужания при краткосрочных курсах десятников. В отношении стариков Семерки Свободы порой проявляют снисхождение…

Экран погас.

— Но борьба Дархая не окончена. За демаркационной Оранжевой линией, разделившей окровавленный континент, прислужники феодальной клики не желают смириться с рождением на дархайской земле народного государства, нового строя. Сегодня на Дархае вновь льется кровь. Дивизии «полосатых», нарушив перемирие, рвутся к Пао-Туну. Свободный Дархай обратился к Единому Галактическому Союзу с просьбой о помощи.

Человек с ромашками в петлицах перевел дыхание.

— Я могу, но не хочу приказывать. Вас здесь триста человек. Нужно только пятьдесят…